и вышли на залитую солнцем улицу. Навстречу шли прохожие, и их обыкновенно хмурые неприветливые лица озарялись светом радости в этот первый по-летнему теплый день после хмурой и холодной зимы. А может, Василию это просто казалось? Как бывает всегда, когда все преображается вокруг оттого, что тебе радостно. Позади остались Стрелка Васильевского, Казанский собор. -С чего начнем? - спросил Сергей. -Пожалуй, с Гостинки. -Не понял. -Сейчас поймешь, пошли. -Нет, правда, зачем нам в Гостинку? -Сереж, я могу тебя попросить об одном одолжении? Ты не обидишься? - глядя ему в глаза, спросил Василий. -Да нет, а что? -Я хочу сделать тебе и себе подарок. Я хочу, чтобы ты выглядел красиво. Мы зайдем в магазин и купим тебе новый прикид. Полный, согласен? Сергей покраснел и отвел взгляд: -Вась, не надо этого. Я не нищий какой, я и сам могу.. -Сережа, - взяв его за локоть, проникновенно заговорил Василий, - ты же не от первого встречного это принимаешь. Я люблю тебя. По настоящему люблю и хочу о тебе заботиться. Не лишай меня этого, прошу. Лучше не дай себя в постели... Губы Сергея тронула еле заметная улыбка. -Я никогда и никому себя не давал и не дам. Это только потому, что это ты, - твердо проговорил он. -Идем... - полуутвердительно, полувопросительно сказал Василий. Сергей пожал плечами и двинулся в сторону входа в магазин. Начали с обувного отдела. Ботинки не выдерживали никакой критики. -Примерь вот эти. Нравятся? - Василий протянул Сергею блестящий полуботинок. -Да, а сколько они стоят? -Сережа, я прошу тебя! Ну, один раз можно? К ним подошла молоденькая продавщица. -Помочь чем-нибудь? -Да, пожалуйста, такие же, на номер больше, найдутся? Сергей уже успел натянуть полуботинок, и Василий заметил, что это удалось ему с трудом. -Да, конечно, сейчас принесу. -И еще пары три носков, пожалуйста, однотонных, разных оттенков. Черные, голубые и серые, к примеру, найдутся? -И больше найдется, - пожала плечами продавщица. -Тогда шесть пар... Она ушла за перегородку и принесла требуемый размер. Василий заставил Сергея надеть пару полностью и пройтись. -Не жмут? Удобно? -Не... В самый раз, - улыбнулся тот. -Тогда берем. Девушка, выпишите. Упаковывать не надо, он в них пойдет. Носочки подобрали? Пакетик нам еще, пожалуйста. Василий сорвал упаковку с одной пары носков, и загораживая Сергея спиной, сказал: -Снимай свою рвань, и вместе со старыми ботинками - в пакет. Обувайся и подходи на кассу... Выйдя из отдела и немного отойдя, они швырнули пакет в урну. -Так. Теперь курточку посмотрим по сезону. -Не надо, у меня есть ветровка, - запротестовал Сергей. -А кожанка есть? -Кожанка? - он даже округлил глаза. -Будет, пошли. Они двинулись по магазину. -Вась... Прости, но это, наверное, все-таки дорого, - тихо заговорил Сергей. -Сережа! Ты обещал! Василий остановился, взял Сергея за локоть, и глядя в глаза, сказал: -У меня сегодня первый такой день. Первый за всю жизнь. Пойми. Через час с небольшим Василий подвел Сергея к зеркалу у выхода из универмага. -Узнаешь себя? Сергей невольно улыбнулся. Из зеркала на него смотрел высокий красивый парень в кожаной куртке, новых джинсах, модных полуботинках, свитере под цвет глаз с красивым орнаментом, подчеркивающим стройность фигуры, в вырезе которого проглядывала яркая голубая рубашка. От галстука Сергей отказался принципиально, сказав, что он их не носит. Старую куртку и джинсы, как еще могущие пригодиться, они упаковали в пакет, положив туда же носки, две рубашки, пару футболок и комплект трусиков - плавок. Последнее Василий пообещал надеть на Сергея собственноручно. Они бродили весь день по улочкам старого Петербурга. Василий цитировал наизусть Достоевского, водя Сергея по местам, описанным в Преступлении и наказании, Идиоте и другим произведениям. Потом они гуляли по Неве, и Сергей резвился, как мальчишка, норовя пройти по парапету, залезть на сфинкса, как артист Миронов в фильме Итальянцы в России, а Василий сокрушался, что у него нет фотоаппарата, чтобы запечатлеть этот удивительный день счастья, подаренный ему Богом. За весь день у него не появилось ни одной похотливой мысли. Он был просто счастлив, глядя на этого красивого и по детски непосредственного веселого парня, никак не напоминавшего того, что возник в магазине вьюжным февральским вечером. Они пообедали в кафе на Большой Морской, а потом опять бродили по городу и обоим не хотелось, чтобы этот день кончался. Уже в сумерках они оказались возле Гостиного двора. У экскурсионного киоска на Перинной стояли туристические автобусы. -Два места! Только два места! Удивительная и неповторимая экскурсия! - донесся до них громкий голос стоящей в потоке прохожих женщины, - Пушкинские горы! Уникальная возможность поехать прямо сейчас! Автобус отправляется через десять минут! Не упустите редкую возможность! -Ты был в Пушкинских горах? - спросил Василий, приостанавливаясь. Сергей отрицательно покачал головой. Наметанный глаз организаторши моментально выхватил их из толпы. -Молодые люди! - затараторила она, подходя к ним и не давая возможности вставить слово, - Исключительный случай, на эту экскурсию у нас записываются за месяц. Только два свободных места. Отправление через десять минут. Комфортабельный Неоплан перед вами. Утром будете в Святогорском монастыре, на ранней службе побываете, посетите могилу поэта, а весь день проведете в заповеднике в сопровождении экскурсовода. На обратном пути - Псков. Обзорная экскурсия с посещением всех достопримечательностей. Обед в ресторане входит в стоимость. Завтра ровно в это же время будете на этом месте. Решайтесь, молодые люди. Редкая возможность. Василий с Сергеем переглянулись. -Едем? - спросил Василий. Сергей пожал плечами. -Прекрасно! Держите билеты. - организаторша решительным жестом сунула в руки Василию какие-то бумажки, - Занимайте места в автобусе, а молодой человек пусть пробежится до магазина. Что-нибудь купите себе поесть в автобус. В заповеднике есть буфет, а обед у вас оплачен... -Мы вместе пробежимся, - перебил ее Василий. -Хорошо, я задержу отправление, но поторопитесь. У вас очень насыщенная программа. Через полчаса они уже сидели в темном автобусе, который мчал по ночному шоссе. Все произошло так неожиданно, что душа Василия наполнилась радостным восторгом. Места им достались в самом конце салона возле задней двери, но он даже обрадовался этому, поскольку они были рядом и в то же время, как бы изолированы от остальных туристов. Какое-то время они хрустели чипсами, запивая их Колой, и Сергей все трещал без умолку, рассказывая Василию эпизоды озорного детства. На санитарной остановке они покурили, а потом, забившись на свои места и прижавшись друг к другу, стали засыпать. Сергей положил голову на плечо Василия, а тот взял в руку его теплую ладошку, и засыпая, вспомнил Сережину фразу: «...Это только потому, что это ты!» Проснулись они оттого, что автобус остановился. За окнами виднелись белые стены Святогорского монастыря. Гид, небольшого роста слегка заикающийся паренек, куда-то ушел и вскоре вернулся, пригласив на выход. Они прошли вдоль монастырской стены мимо главных ворот и вошли по очереди в маленькую калитку немного поодаль. Поднявшись в горку, подошли к храму, за дверьми которого шла утренняя служба. Здесь их сопровождающий вкратце рассказал историю монастыря, и напомнив правила поведения в храме, пригласил желающих постоять на службе, определив для этого не более двадцати минут. Василий с Сергеем вошли, осенив себя крестным знамением. В храме было пустовато. Ближе к алтарю стояла братия, а поодаль несколько мужчин с испитыми лицами и бегающими глазками. Эти были без подрясников, одетые, однако, в черные добротные пальто, как и монахи с иноками. «Трудники»- догадался Василий, вспомнив многочисленные рассказы о том, сколько искушений привносит в монастырские стены эта братия. Помимо алтарника, пономарить помогало несколько молоденьких ребят семнадцати - восемнадцати лет. Василий наблюдал, как одному из них стал помогать расстилать ковер трясущимися руками один из трудников, больше мешая, по сути дела, и поразился выдержанности и спокойствию мальчика. «А все-таки смирению монастырская жизнь учит», - подумал Василий. Неожиданно он ощутил горячее желание не выходить никуда из этих стен, остаться тут навеки, расстилать ковры, чистить подсвечники, готовить обед, сажать огород, возделывать сад, копать землю и молиться, молиться за себя и всех грешных. Однако, пристально приглядевшись к глазам находящихся в храме и вспомнив все, что он знал о «закулисной» церковной жизни, подумал, что вряд ли тут будет возможность спасти душу. А может, он просто еще не готов был что-то воспринять. Однако то, что эта пунктирная, пока еще, линия, связавшая его с храмом, не оборвется просто так, Василий чувствовал и понимал. Хотя и сам не мог себе объяснить, почему он был так в этом уверен. После Херувимской и Великого входа гид знаками стал приглашать на выход. Группа постепенно собралась у захоронения, и разговор перешел на тему экскурсии. Парнишка, несмотря на свое заикание и непрезентабельную внешност