А у волн Ахеронта навстречу царю
Ифигения, дочь,
Выйдет, ласковым словом приветит отца
И, руками обвив,
Поцелует его, улыбаясь.
Хор
Антистрофа 3
В ответ упреку упреки слышу.
1560 Кто виноват, разобрать нельзя.
Убит убийцу ловец изловлен.
Доколе властвует в мире Зевс,
Горе преступнику. Вот где правда.
С древним проклятьем семья срослась.
Но как же семя беды исторгнуть?
О земля, приняла бы ты тело мое
Да того, как положат в серебряный гроб
Неподвижное царское тело!
Кто его погребет? Кто оплачет его?
Уж не ты ли, убившая мужа жена?
Неужели посмеешь над ним причитать
И неласковой ласкою, льстивой хвалой
Оскорблять отлетевшую душу?
Кто, хороня божественного мужа,
Плач сотворит и разорвет одежды
С тоскою непритворною в душе?
Клитемнестра
О проклятье ты верное слово сказал.
Я хочу, чтоб со мной
Демон рода Плисфена вошел в договор.
Я готова сегодня поклясться ему,
1570 Что навеки с печалью испытанных бед
Примирюсь. Но зато пусть отныне навек
Он покинет наш дом и в другую семью
Цепь смертей унесет.
Поступлюсь и наследным богатством своим,
Если в этих стенах
Стихнет ярость взаимоубийства.
Из дворца выходит Эгист с телохранителями
ЭКСОД
Эгист
О, долгожданный свет, о день возмездия!
Теперь я верю - смотрят боги-мстители
Открытыми очами на земное зло.
1580 Увидел наконец я, как запутался
В сетях Эриний враг мой. Да, на радость мне
Сын за жестокость заплатил отцовскую.
Отец его, Атрей, правитель Аргоса,
Борясь за власть, Фиеста, моего отца
И брата своего - добавить надобно,
Подверг изгнанью из родного города.
Фиест вернулся, к очагу с мольбой пропал,
И было тут обещано несчастному,
Что кровью брата царь земля отеческой
1590 Не осквернит. Но злой, безбожный замысел
Таил Атрей. На праздничное пиршество,
Как друга друг, позвал он моего отца
И гостя мясом чад его попотчевал:
Поодаль от пирующих рассек Атрей
Ступни и кисти рук - чтоб не узнал никто;
Отец кусок поднес ко рту в неведенье
И, на погибель роду, начал мясо есть.
Вдруг, распознав злодейство богомерзкое,
Он закричал, упал, изверг убоину
1600 И, опрокинув стол, проклятьем бешеным
Семью Пелопа проклял, пожелав, чтоб весь
Плисфенов род погиб такой же гибелью.
За эту-то вину и рухнул царь, гляди.
А я - я вправе был царю силки плести,
Я, третий сын злосчастного родителя,
Грудным ребенком на чужбину посланный.
Меня вскормила Правда и вернула в дом,
И это я стерег в дверях обидчика,
И это я сумел составить заговор.
1610 Теперь, когда в тенетах Справедливости
Врага я вижу, умереть не страшно мне.
Предводитель хора
Эгист, кичиться бойся преступлением!
Ты хвалишься, что хоть и не твоей рукой
Казнь совершилась, но тобой задумана.
Так знай же: не минуют головы твоей
Проклятья граждан. Камни полетят в тебя.
Эгист
У нижних весел сидя, мне грозить посмел?
Нет, судном правит тот, кто наверху сидит.
Что ж, сам посмотришь, каково в лета твои,
1620 Седой глупец, уму учиться, разуму.
Колодки, голод - два искусных лекаря
И старика излечат от безумия.
Коль ты не слеп, на что тебе надеяться?
Не лез бы уж ты лучше на рожон, старик.
Предводитель хора
По-женски дома поджидал ты воинов.
Они сражались - ты в чужой постели спал.
И ты же уготовил полководцу смерть!
1643 Так почему же - о, душа ничтожная!
Не сам убил, а, на позор стране родной,
На стыд и ужас божествам отеческим,
Жену заставил? Помни: где-то жив Орест,
Судьбой хранимый. Он вернется мстителем
И вас обоих мощной сокрушит рукой.
Эгист
1628 За эти речи ты еще наплачешься.
Орфей ты, старец, да беда - навыворот:
1630 Тот всех сладчайшим пеньем за собой водил,
Тебя же за твое пустое тявканье
В темницу поведут, чтоб там одумался.
Предводитель хора
Так, значит, стать решил тираном Аргоса
Тот, кто, задумав погубить правителя,
Своей рукой боялся нанести удар!
Эгист
Да ведь жене удобней было сеть плести,
А старый враг всегда на подозрении.
Но уж теперь, когда казна убитого
Досталась мне, - и власть моя. Уздой смирю
1640 Ослушника. Брыкаться норовистому
Не дам коню я. В темноте и голоде
1642 Покорным станет, долго не придется ждать.
Хор
1649 Это все покамест речи. Поглядеть бы на дела.
Эгист
1650 Эй, сюда скорее, стражи! Время действовать пришло!
Хор
Эй, друзья, готовьте к бою обнаженные мечи!
Эгист
Обнажил и я клинок свой, умереть и я готов.
Хор
Что ж, умри! Твою кончину с легким сердцем я приму.
Клитемнестра
Нет, не будем, о мой милый, новой крови проливать.
Без того уже печальна жатва острого меча,
Без того уже довольно горя, ужасов, смертей.
Ты домой ступай, а старцы по своим пойдут домам.
Нет нужды в кровопролитье. Что свершили, то к добру.
Пусть же радостью страданья обернутся наконец!
1660 Натерпелись мы несчастий под копытами судьбы.
Таково, коль знать хотите, слово женское мое.
Эгист
Разве я стерплю такое, чтобы праздным языком
Поносил владыку вволю расшумевшийся глупец,
Чтобы, ругань извергая, дерзкий вызов слал судьбе?
Хор
Не в обычае аргосцев подольщаться к подлецу.
Эгист
Погоди, не нынче-завтра рассчитаешься со мной.
Хор
Если только нам Ореста боги завтра не вернут.
Эгист
Да, кто изгнан на чужбину, для того надежда - хлеб.
Хор
Что ж, твое настало время: попирай, топчи закон.
Эгист
1670 За свою заплатишь глупость, подожди, наступит срок.
Хор
Петушок наш расхрабрился у наседки под крылом.
Клитемнестра
Лая глупого не слушай. Править будем мы с тобой.
И теперь под нашей властью в доме все пойдет на лад.
КОММЕНТАРИЙ
УСТРОЙСТВО ТЕАТРА И СТРОЕНИЕ ТРАГЕДИИ
Театральные представления в эпоху расцвета греческого общества были тесно связаны с культом Диониса и составляли часть сельских празднеств, посвященных этому богу, о чем напоминал алтарь Диониса, находившийся в орхестре. _Орхестрой_ называлась центральная часть древнего театра, расположенная между местами для зрителей и скеной. _Скена_ ("сцена", то есть палатка) - это строение, первоначально служившее для переодевания и выхода актеров. Затем она стала изображать фасад здания, храма или дворца, перед которым развертывалось действие, и служить декоративным фоном. Воздвигнутая перед скеной колоннада называлась _проскений_. Места для зрителей (в V в. до н. э. деревянные скамьи, которые позже были заменены каменными сиденьями) располагались уступами, окаймляя подковой орхестру.
В Афинах театр был построен на юго-восточном склоне Акрополя, где находились два храма, посвященные Дионису. Он вмещал более пятнадцати тысяч зрителей. Этот театр, представления в котором устраивались под открытым небом при естественном освещении, послужил образцом для других греческих театров.
Греческая трагедия возникла из импровизации и вела свое начало от дифирамба - хвалебной песни в честь Диониса. Большое место в ней отводилось хору, выступавшему как одно из ее действующих лиц. Из хора, состоящего из двух полухорий, выделялось трое: предводитель всего хора - корифей и два предводителя каждого полухория.