У нас не было техники. Зато развивались искусства, ремёсла, целительство. Всё то, что украшало и делало жизнь приятнее. Поэты воспевали красоту мира, певцы и музыканты услаждали слух гармонией звуков, садоводы разводили прекрасные растения, которые сплетались в дома, мебель и беседки для отдыха.
Все были равны. Не было каст, делящих людей на высших и низших. Восхваляли только тех, кто умел созидать полезное лучше других. Управляла народом правящая семья, умеющая понимать послания Зелёной матери. С младенчества детей обучали настраиваться на принятие и толкование воли богини.
Так жили, пока однажды через молочный облачный покров, укрывавший мир от злого излучения близкой звезды, не ворвалось страшное нечто. Оно ужасало размерами и действиями. Нарушив мирный уклад, погубив много растений, высушив воздух и плавя почву, оно погружалось вглубь планеты.
Началась паника. Люди метались, спасая дома, туша пожары, пытаясь сохранить раненых сородичей и деревья. Население умоляло правителей призвать Зелёную мать.
Но наши мольбы остались безответны. Именно тогда начался раскол в народе мира Инкиж. Нашлись те, кто стал поклоняться Ужасу, упавшему с неба. Они говорили, что пришедший с неба убил Зелёную мать и теперь помощь и милость следует ждать только от него. Другие следовали традиционной вере и готовы были драться за это. Народ разделился и территориально. Уверовавшие в Ужас поселились вблизи продолжавшего погружаться в глубину земли идола. Другие, бросив обжитое место, уходили в девственные лесные чащи, проклиная отщепенцев.
Семья правителей, осознавая свою миссию, тоже разделилась. Оставшийся рядом с Ужасом правитель был моим отцом. За ним последовали его дети — я и два моих брата, — четыре жены и одна из сестёр. Его брат ушёл в лес.
Шло время, и постепенно жизнь начала входить в спокойное русло. Появились новые привычки, ритуалы и традиции. Ужас почти полностью скрылся в земле и не был так страшен, каким казался вначале.
В один из дней из него вышли люди. Несмотря на то, что одежда скрывала их тела и лица, мы отметили, как сильно пришельцы отличались от нас. Тонкокостные, сутулые, с впалой грудью, но выпирающим животом, они показались нам безобразными уродами. И ещё они были вооружены и агрессивны. Войдя в селение, пришельцы стали ловить и сгонять молодых женщин в группу, которую охраняли. Набрав нужное количество пленниц, они увели их внутрь Ужаса.
Жители селения стояли как парализованные, никто не сопротивлялся и не возмущался. Думали, что это воля нового божества и так должно быть.
В другой раз пришельцы увели в Ужас молодых мужчин, потом детей. В селении остались только старики и семья отца. По какой-то причине нас не трогали. Ужас всё ещё зарывался в землю. Над поверхностью возвышался только конус, через который выходили на поверхность и возвращались назад.
В тот день отец призвал меня и братьев, чтобы объявить нам: «Мы те, кого Зелёная мать обязала отвечать за народ Инкиж. Не вправе мы оставить пленников без поддержки богини в смутное время. Собратья наши заблудились и пошли тёмными тропами, но Воля её продолжает идти через наше сознание и наши тела. Ступайте, войдите в Ужас. Станьте для нашего народа воплощением истинной веры и поддержкой. Я же продолжу жить здесь и буду помогать оставшимся".
Так мы вошли в Бункер.
Мы догадывались, что будет тяжело и страшно, но никак не думали, что настолько.
Все члены правящих семей носили длинные волосы. Со дня рождения не касались их ножницы, ножи или бритвы. Часть утреннего и вечернего времени отводилась уходу за волосами. Втирание настоев и отваров, расчёсывание и плетение традиционных кос, украшение их лентами и бусами входило в обязательные ритуальные действия. Считалось, что именно волосы давали нам возможность слышать Зелёную мать.
Когда приходил срок и заканчивался Путь, то перед захоронением волосы сбривали и клали в изножье покойного.
В Бункере первым делом нас обрили. Сквозь слёзы, застилавшие глаза, смотрела я на обнажённые головы братьев, понимая, что здесь, во чреве Ужаса, мы заживо погребены.
Потом заставили переодеться. Яркие разноцветные туники и плащи сменили на серые штаны и куртки. Лёгкие удобные сандалии — на тяжёлые негнущиеся ботинки. Я физически почувствовала, как становлюсь безликой частью унылого бесцветного мира, где нет неба, деревьев и свежего ветра.
От спёртого воздуха голова болела и временами перед глазами кружились стены, а потолок и пол менялись местами. На этом наши мучения не закончились. Зафиксировав ремнями в жёстких, холодных креслах, на головы нам надели плотно прилегающие шлемы, закрывающие уши и глаза. Сначала медленно, потом быстрее и быстрее перед глазами замелькали картинки, в ушах звучали непонятные слова и фразы. Короткая передышка, и всё сначала. Менялась громкость, скорость, продолжительность, очерёдность. Головная боль усилилась до тошноты. Хотелось сорвать колпак и убежать из Ужаса, забыв достоинство и наказы отца. Но крепкие ремни плотно прижимали к высокой спинке, не давая возможности даже поменять позу.