Егор заново произвольно сманипулировал своей девушкой и она позволила ему отправиться к друзьям, правда, попросив его не принимать наркотики, если там будут. К слову, быть они там вполне могли, ведь его давний друг, с которым Егорка прекратил всякие сношения, о чем не знала Лиза. Этот друг сейчас корчится и ходит живым мертвецом по улицам с синюшными болтами и искажёнными суставами, разрушенными, высушенными и вывернутыми. Он него всегда несёт гнилым, затхлым смрадом из–за разрушенного желудка, неспособного переваривать пищу, которая там и разлагается, и также из–за гнилушек зубов, которые, лишаясь кальция, сначала чахнут, сохнут, после чего выпадают напрочь.
Он ей полувспыльчиво возразит, догадавшись: ты что, из–за Сашки? Я с ним не общаюсь, правда, недавно видел: те волосы, которые остались, выглядят жидкими, редкими, эти ячмени под глазами и тело, точно мумия под крокодилом. Сашка – лучшая реклама против наркотиков, как и все принимающие синтетику.
Лизонька кивнет с беспокойным сердцем, спросит про деньги. Он откажется: что-то заработал этими статьями, которые пишет. Какими – другой вопрос. Он работал мелким литературным хулиганом, копирайтером. Копирайтер – феномен творчество и ремесла, сравнимый по размерам конфликта с архитектором и инженером: делаете то, чем занимаются творческие люди, пишите, словно писатели, но вы рабы слога, стиля и посыла, вы пишете о ерунде такими словами, какими от вас требуется, например, статьи про борщ, шаурму, поделки из резинок и прочую ересь. Однако, описывая одно и то же, должен быть необходимый стиль, отличающий одного копирайтера от другого, однако же, без “литературной мерзости”. Например, один копирайтер пишет вместо “несмотря на” “невзирая на”, другой выделяется себя оборотом сравнения, предпочитая уходить от заезженного “как” к экстравагантному варианту “точно”, молодой копирайтер, если в ограничителе вокабуляра нет вводных слов, предпочтёт использовать максималистский и, как бы сказали на английском, rebellious вариант: “наверно” вместо “наверное”. Ничтожные штрихи, но! Но столь значительные в плане идентификации, будто густота и текстура мазков для художника.
Егор настолько ненавидел своих интернет-работодателей, что предпочитал вообще не смотреть на запрещённый вокабуляр и использовал любые слова, органично их состыковывая, из–за чего его работы часто браковали, но, реализовав бунтарский дух, со второго раза писал уже нормально. Бывало, Егор испытывал серьёзную апатию и меланхолию, когда этим занимался. Подчас в момент занятий погружался с головой в фантомные боли, сначала отрываясь от мира, потом просто ненавидя то пустое пространство, в котором он оказался. Ненавидел с искренностью.
Впрочем, это состояние может быть знакомо многим, когда вы занимаетесь чем-то бессмысленным, вас будто захватывает ментальная пустота, боль и отчаянье раба, который вынужден делать что-то бессмысленное, чтобы жить. В Древней Греции рабам запрещалось когда-либо отдыхать, кроме времени сна, поэтому они, будучи дома, они должны были что-то плести, заниматься рукоделием. Раб всегда занят, чтобы выжить. Егор в таком состоянии смотрел неморгающим взглядом на монитор, замирал и писал что-то, гадостно ухмыляясь, в миги самых ярких стенаний начинал оставлять едкие дополнения, стираемые через минуту: “многие из вас любят покупать шаурму, но Вы, готовя её дома, не получаете тот же вкус. На самом деле, секрет прост: шаурмэны добавляют в неё свои лобковые волосы, немытие в течение минимум трёх дней, что добавляет удивительный пикантный аромат” или “Чтобы придать борщу алый цвет, сцедите туда крови из порезанных вен”, или “Во время работы с резинками вы никак не сможете повесится – они хрупкие и легко рвутся, лучше используйте веревку”, ещё было такое “Стоит признать, некоторые вещи не могут быть смешаны, например, если добавить мочу в пиво, вкуснее не станет. Думайте перед тем, как что-то добавлять по вкусу, ведь, если вы читаете такие уебищные форумы, вы, скорее всего, выблядок и знаете на вкус только мочу”.