Египет был основной проблемой Вулли, уводившей его от истины. Сейчас мы не можем согласиться с оценкой, приведённой им в «Уре халдеев»: «И когда Египет действительно пробудился, <…> наступление новой эры ознаменовалось для него освоением идей и образцов более древней и высшей цивилизации, достигшей расцвета в низовьях Евфрата. <…> Именно у шумерийцев следует искать истоки искусства и мировоззрения египтян»[34].
Для этой довольно существенной ошибки Вулли есть оправдание: в его время датировка древних оттисков только зарождалась. Собственно, именно данные, собранные Вулли, позволили поставить хронологические исследования на научные рельсы. Бессмертной заслугой Вулли остаётся письменная и графическая регистрация находок, позволившая подвести достоверную основу под вавилонскую хронологию третьего тысячелетия до н. э. В действительности обе цивилизации, египетская и шумерская, развивались более или менее pari passu[35], в ногу, что и показали находки Вулли.
Царское кладбище в разгар раскопок являло собой ошеломляющее зрелище. Когда мы раскопали одну из царских гробниц, содержавшую не менее семидесяти четырёх человек, заживо погребённых на дне глубокой царской шахты, нам показалось, что мы видим перед собой золотой ковёр. Этот ковёр украшали головные уборы придворных дам в виде буковых листьев, а засыпан он был серебряными арфами и лирами, до самого последнего момента игравшими погребальную музыку.
Несправедливо выбрать из множества разнообразных находок, сделанных на царском кладбище, самые, на мой взгляд, важные и замечательные, а прочие обойти вниманием. Но всё-таки, мне кажется, следует в особенном порядке упомянуть самое первое из найденных в Уре сокровищ — находку 1926 года, знаменитый золотой кинжал, превосходно сохранившийся в своих ножнах с плетёным узором, с изысканной рукоятью из лазурита, украшенной золотыми заклёпками. Никто до нас не находил ничего подобного, и известный археолог де Мекенем[36] ошибочно заключил, что кинжал имеет нешумерское происхождение, а сделали его наверняка в эпоху Итальянского Возрождения. В гробницах нашли неожиданно большое количество лазурита, указывавшего на торговые связи с далёкими месторождениями в Бадахшане, на территории современного Афганистана. Не исключено, что для удовлетворения потребности Шумера в лазурите пришлось истощить лучшие жилы месторождений, ведь нигде больше этот минерал не находили в таких количествах. Многие золотые сосуды, названные критиками примитивными, были на самом деле изысканными произведениями искусства, изящными и прочными, как лучшее серебро времён королевы Анны. Например, прекрасно сохранившаяся маленькая серебряная лампа в форме рифлёной чаши — настоящий шедевр.
Не меньше удивляли музыкальные инструменты с бычьими и оленьими головами. Ящик, покрытый мозаикой из перламутра и лазурита и названный Вулли «королевским штандартом», являлся, как мне кажется, резонатором лиры. Поражал воображение головной убор царицы Шубад (Пу-аби). В гробнице Шубад нашли золотые ленты и сотни великолепных бусин из сердолика и лазурита, украшавшие когда-то её причёску. Почётное место среди находок занимает роскошное изделие из электрума[37] — кованый парик с чеканкой, принадлежавший принцу Мес-калам-дугу. По краю парика располагался ряд отверстий, предназначенных для крепления кожаного подшлемника, а ещё два отверстия были сделаны на месте ушей. Нельзя не упомянуть и прекрасного маленького онагра, то есть дикого осла, выполненного из золота. Он украшал ярёмное дышло, найденное на одной из колесниц в могильной шахте. Этот список можно продолжать бесконечно. Разнообразие и количество найденных предметов свидетельствует об активных торговых связях с Анатолией и Ираном, а в особенности — с Сузианой и Эламом. Недавно стало очевидным, что некоторые из каменных сосудов с высокой вероятностью доставили аж из Кермана — региона на юге центральной части Ирана. Удивительная свобода перемещений и широта торговых сетей, характеризующие третий Раннединастический период, продолжали постепенно развиваться из века в век.
36