Вулли привык работать на скорую руку, но он хорошо чувствовал, чем можно пренебречь, а что действительно важно. Хотя взятый темп и не позволял ему обращать внимание на все мельчайшие детали, никто другой не справился бы с полевой работой так блестяще.
Однажды мне довелось наблюдать, как Вулли воскрешал давно исчезнувший музыкальный инструмент. Он залил гипс в маленькие дырочки, в которых опознал отверстия, оставшиеся на месте сгнивших деревянных частей. Вулли описал этот эпизод в «Уре халдеев» следующим образом: «Так и с деревом. Оно исчезает без следа, но оставляет отпечаток на грунте, точный слепок, настолько чёткий и так передающий цвета, что можно по ошибке принять его за реальный предмет. Стоит тронуть такой слепок пальцем — и он разрушится столь же легко, как осыпается пыльца с крыла бабочки»[42].
Я навещал Вулли в Лондоне, в его доме на Сент-Леонардс Террас. Далеко за полночь он сидел за работой и с невероятной скоростью писал чётким и логичным языком. Вряд ли мир увидит когда-нибудь столь же одарённого человека.
Глава 4. Ниневия
Нельзя представить себе место, более не похожее на Вавилонию, чем Ассирия — земля, расположенная на широте современного Багдада, в ста милях к северу от бутылочного горлышка, где Тигр и Евфрат сходятся и текут на расстоянии не более тридцати миль друг от друга. Главные города Ассирии, и Ниневия в том числе, вытянулись цепочкой вдоль быстрых вод Тигра, у самой реки или чуть поодаль. Считается, что древнее название Тигра, Идиглат, значит «стрела», и что назван он так по контрасту с безмятежным Евфратом, «спокойно текущей рекой», по-аккадски — «Пуратту».
Кроме всего прочего, Ассирия была ограничена с востока Загросом, мощной горной цепью, и из-за этого постоянно подвергалась вторжениям со стороны жителей гор, иранских мародёров. Чтобы выжить, стране приходилось постоянно держать оборону и всегда находиться в состоянии боевой готовности. Также Ассирия не могла существовать полностью самостоятельно: она зависела от плодородных полей Сирии, расположенной с запада. Такое положение вещей порождало агрессивные настроения, а бодрящий климат способствовал возникновению нации воинов, не склонных к сидячему образу жизни и соответствующим занятиям. Вавилония тоже боялась иранских набегов, но её границы не были столь уязвимы: чтобы добраться туда из Хузестана, требовалось проделать долгий путь, а в лежащем по соседству Лурестане население отличалось куда как меньшей густотой, чем в Загросе, граничившем с Ассирией.
Перед археологом стояла действительно сложная задача — выяснить, насколько сильно жители Ассирии отличались от просвещённых, набожных и мирных народов Вавилонии. Геродот совершенно справедливо отметил, что вавилоняне по природе своей были торговцами. Кроме того, Вавилония могла в основном сама обеспечивать себя зерном: интенсивное орошение позволяло его выращивать. Сеть каналов позволила стране замкнуться самой на себе и сформировала нацию интровертов, в противоположность Ассирии.
После открытых всем ветрам пыльных равнин Вавилонии зелёные холмы Ассирии казались раем. Мы жили в маленьком домике с небольшим садом у подножья Неби-Юнуса, места погребения пророка Ионы — большого телля, скрывавшего остатки арсенала Синаххериба. От дома до вершины Ниневии, то есть до холма Куюнджик, можно было за двадцать минут доехать на лошади. Оттуда открывалась чудесная панорама — как панорама окрестностей, так и историческая. Поднявшийся на сто футов над долиной мог видеть на западе крутые берега стремительно текущего Тигра, а за ним — мечети и церкви Мосула. Сквозь Мосул прошёл когда-то Ксенофонт во время своего легендарного похода в 401 году до н. э., когда он вёл свою армию из десяти тысяч греческих наёмников из долин Кунаксы к Чёрному морю. Не исключено, что название «Мосул» — отголосок старого названия «Меспила». Под этим названием город знали греки. В ста милях к северу Ассирия подходила к турецкой границе, минуя возвышенный участок из насыпей, покрытых зелёным дёрном, скрывавших под собой город Ниневию и его акрополь. На востоке виднелся Курдистан, горы со снежными шапками, известные как Джебель Маклуб, а за ними — Загрос, преграда, отделявшая Ассирию от опасного врага, Ирана. В южном направлении убегали равнины — в сторону Большого и Малого Заба и далёкой Вавилонии.