Юлия Волкова
«Агата Кристи» выходит в море
Действующие лица
ИГРОКИ
Ника Войтановская — корреспондентка районной газеты, 36 лет
Соня Войтановская — гимназистка, перворазрядница по шахматам, 13 лет
Иосиф Коган — мастер по ремонту бытовой техники, 50 лет
Анна Незванова — бизнес-вумен, 34 года
Настя Незванова — гимназистка, 16 лет
Нонна Победимова — по образованию психолог, а ныне — швея, 34 года
Наталия Победимова — школьница, 8 лет
Клим Ворошилов — полковник в отставке, 48 лет
Викентий Колыхалов — переводчик, автор многочисленных неопубликованных произведений, 32 года
Янина Самойленко — телохранитель, 28 лет
Леонид Самойленко — школьник, кандидат в мастера спорта по дзюдо, 10 лет
Александр Яшин — тромбонист, 38 лет
Евгений Носов — плотник, 40 лет
Екатерина Булычева — медсестра, 40 лет
Николай Булычев — школьник, 13 лет
Георгий Вартанян — директор магазина, 29 лет
УСТРОИТЕЛИ
Александра Барсукова — 27 лет, тележурналистка
Алена Калязина — 34 года, продюсер
Егор Половцев — 24 года, начинающий телеведущий
Сергей Арье — 50 лет, бизнесмен, спонсор телеигры «2 + 1»
Данила Сташевский — режиссер
Михаил Иванович — начальник службы безопасности Операторы, ассистенты, капитан теплохода, боцман, судовой врач, матросы, стюарды и прочие эпизодические персонажи
Часть первая
ИГРОКИ
№ 1 (по жеребьевке)
Ника Войтановская (тогда еще Александрова) по всем показаниям судьбы должна была стать петербурженкой, но родилась в Туве. Или, как сейчас пишут и говорят, в Тыве. Виной тому стал неуемный комсомольский энтузиазм ее родителей, коренных интеллигентных петербуржцев (тогда они еще звались ленинградцами), отправившихся в эту далекую республику что-то такое грандиозное восстанавливать или возводить. Что именно и зачем — давно забылось, а оторванность от большой цивилизации осталась, как клеймо, в наследство маленькой Нике. Девочке было восемь лет, когда она увидела на фотографиях этот город — огромный, прекрасный, полный дворцов, мостов, высших учебных заведений и бог знает чего еще, чем с такой легкостью пожертвовали в свое время ее родители. Они и по сей день представлялись ей наивными стариками, и унылая степь, которая вместо дворцов и парков стала фоном для их старости, казалась Нике вполне заслуженным наказанием за их юношеское легкомыслие. Но Ника! Она никогда не была легкомысленной. И ей во что бы то ни стало хотелось вернуть себе так бездумно утраченное родителями. Этот город. Жизнь в нем, полную невообразимых возможностей…
После школы, законченной в Кызыле, она поступила в театр. Нике исполнилось семнадцать, у нее были черные густые кудри и белоснежная кожа, и сложена она была прекрасно. В театре как раз ставили «Снежную королеву», и девушка идеально подходила на роль Герды. Взяли ее без лишних вопросов об образовании и опыте работы. Наверное, сыграла роль ее внешность да и наличие вакантных мест, которые как-то не скоро заполнялись… Старый восторженный режиссер просто боготворил девушку. Считалось (на самом деле так оно и было), что Нике шел любой костюм, любой наряд (а отсюда, по логике режиссера, и любая роль). И не только из костюмных пьес, но даже из «производственных» — фуфайка, комбинезон, какой-нибудь простенький платочек… Но время восторженных энтузиастов, видимо, все-таки безвозвратно уходило. На их места приходили молодые презрительные скептики. Так случилось и с Никиным театром. Место старика вскоре заняла выпускница столичного вуза, у которой лицо сделалось кислым, как только она получила назначение в кызыльский театр. Здесь ей не нравилось ничего. И никто. А особенно — Ника.
И Ника вскоре распрощалась с театром, но не из-за режиссерши. Просто она получила вызов из Ленинградского университета, с факультета журналистики.
Ленинград! Теперь он был почти ее собственным городом. Почти — потому что из общежития, где поселилась Ника с тысячью других студентов, необходимо было выбраться, и как можно скорее. Поклонники так и вились вокруг нее. Говорили они примерно те же слова, что и старый режиссер из Кызыла: «Ей решительно все идет: и эта простая косыночка, и стоптанные туфельки. А эти вечно потрескавшиеся губы…»