– Я не хочу остаться одна, Эвелин. Я этого не выдержу.
– Выдержишь. Придется этому научиться.
Агата покачала головой.
– Я не вынесу потери. Это хуже смерти…
Какое-то время обе сидели молча, наблюдая за парой полицейских в штатском, в свою очередь наблюдавших за ними. Издалека доносился шум машин, над ними странным, леденящим голосом кричала какая-то зимняя птица, и горьковато пахло хризантемами.
– Тут пахнет твоими любимыми цветами, – сказала Агата.
Эвелин обернулась и посмотрела на нее.
– Так потеряй же его! Тогда тебе больше нечего будет бояться. Пошли. – Она помогла подруге подняться. – Пойдем к тебе в номер. Ты полюбишь кого-нибудь еще.
Всегда есть кто-нибудь еще.
Двое полицейских смотрели, как обе женщины входили в отель.
– Ну что, думаешь, теперь можно сваливать? – поинтересовался полисмен помладше, отчаянно дуя на озябшие пальцы. – Лично я бы не отказался от чашки чаю. Думаешь, она это?
– Нешто оно того стоит? – рассуждал старший. – Чтобы жену-то домой заполучить? А муж за нее аж пять сотенных дает – каково!
Младший хихикнул:
– А другая-то ничего себе девочка! Я бы не отказался!
Старший его не слушал.
– Пять сотенных, это же надо! – качал он головой. – Чудеса, да и только!
Лондонский поезд прибыл в Харрогет точно по расписанию, в 18.23. Арчи Кристи прошел вдоль по перрону мимо ярких плакатов, приглашающих посетить знаменитые минеральные воды, и через калитку в ограждении шагнул в ледяную темень. Он озирался, ожидая, что его встретят, но никто к нему не подошел. Тогда он спросил у вокзального носильщика, где тут полицейский участок.
– Вон там на холме, сэр. Налево, ярдов сто отсюда.
– Я дойду пешком, – ответил Арчи, хотя никакой альтернативы ему никто не предлагал. У него не было никакого багажа, кроме портфеля, – на вокзал он примчался с работы, чтобы успеть на дневной поезд.
В участке он сказал, что хочет видеть старшего инспектора Макдауэлла.
– Я – полковник Кристи, – представился он.
Молодой констебль вытянулся по струнке:
– – Добрый вечер, сэр! Мы вас ждем!
– Однако на вокзале я вас что-то не видел, – ядовито заметил полковник. – Где Макдауэлл? Я хотел бы поговорить с ним, прежде чем встретиться с моей… с этой женщиной.
– Понимаю, сэр. Старший инспектор сейчас в отеле.
– В таком случае я попросил бы вас вызвать его сюда.
Молодой полицейский схватил телефон, и десять минут спустя Макдауэлл уже входил в здание участка.
– Она у нас в руках, сэр, – отрапортовал он.
– Что значит «в руках»? Вы что, посадили ее под замок?
– Избави боже, сэр. Но мы уж подумали сегодня утром, что упустили ее. Но как только она вернулась в отель к обеду, мы с нее не спускаем глаз, сэр. Она, разумеется, не догадывается, что за ней следят.
– Что она… как она вообще себя вела? – Полковнику было невообразимо гадостно.
– По мнению хозяина отеля и других постояльцев, эта миссис Нил вела себя в высшей степени адекватно. Вроде даже подружилась там со всеми. Говорят, очень приличная леди. Да вы бы лучше сами съездили в отель, сэр.
– Поймите, что если это моя жена, то важно сохранять строжайшую секретность. Может, она страдает от… Хотя все равно – это не моя жена…
– Она похожа на миссис Кристи, сэр. Хотя наш коллега, старший инспектор Кенуорд, и уверяет меня, что я ищу вчерашний день…
– Кенуорд – болван, – процедил полковник.
– В таком случае, может быть, поедем в отель? – Честолюбивый Макдауэлл, предвкушая скорую славу, в душе был полностью согласен с полковником.
Мужчины сели в ожидавшую их полицейскую машину и вскоре уже входили в вестибюль «Гидропатика». Хозяин вышел им навстречу, провел к себе в кабинет и предложил легкую закуску. Держался он торжественно, даже благоговейно, словно на похоронах. Арчи задал ему несколько вопросов и выяснил, что миссис Нил ушла к себе в номер и за ней установлено непрерывное наблюдение.
– Нельзя ли пригласить ее сюда? – спросил старший инспектор.
– Думаю, не стоит, – возразил Арчи, – может получиться неловко: вдруг это не моя жена. Лучше я подожду в фойе, пока она выйдет к ужину. А уж если она не выйдет, что ж, тогда попытаемся ее как-нибудь вызвать.
Все трое вернулись в фойе и смущенно отирались среди оживленной толпы постояльцев, уже принарядившихся к ужину; многие специально пришли, чтобы узнать, правда ли, будто миссис Нил – та самая пропавшая писательница, и теперь стояли возле наряженной елки, любуясь огнями и радостно предвкушая финал чужой драмы. Были в толпе и репортеры лондонских газет, оповещенные кое-кем из персонала в расчете на вознаграждение и рванувшие на север за новостью номер один.
В самом начале восьмого Агата спустилась по главной лестнице в фойе – тщательно накрашенная, в лососевого цвета платье, с двойной ниткой жемчуга на шее. Не глядя по сторонам, она направилась к стойке администратора и выбрала вечернюю газету. С первой полосы на нее смотрело ее собственное лицо, а под ним помещалась статья о ее исчезновении. Свернув газету, она пошла по коридору в Красную гостиную.
Едва она покинула фойе, как Арчи настиг ее и окликнул:
– Агата.
Она оглянулась, чуть улыбаясь.
– Привет, – сказала она как-то легкомысленно.
– Где мы можем поговорить?
«– Сюда, – ответила она.
Он взял ее под руку, и они продолжали идти по коридору.
– Надо соблюдать крайнюю осторожность, – говорил он.
– Соблюдем, – отвечала она иронически, хотя не чувствовала в этот момент ничего, кроме умопомрачительно счастливой благодарности, – как ребенок, который выполнил свою угрозу, и оттого теперь взрослые воспринимают его всерьез.
В конце коридора Макдауэлл с подчиненными как могли сдерживали натиск прессы.
– Попозже, джентльмены, прошу вас! – зычно увещевал он ретивых газетчиков. – Сперва надо убедиться, действительно ли это миссис Кристи!
Агата и Арчи свернули в гостиную и, убедившись, что там никого нет, сели на диванчик у стены.
– Я чуть с ума из-за тебя не сошел! – горячился полковник.
Лицо Агаты было бесстрастно.
– Я так волновался! Ты со мной ни капельки не посчиталась! Себе я никогда бы не позволил оставить тебя в подобном состоянии! Ты даже не представляешь, что натворила!
Она его ни разу не перебила – пусть говорит.
– Ты ведь узнаешь меня, Агата?
Она кивнула.
– Тебя, кажется, это совсем не волнует! Видимо, ты просто вычеркнула какие-то вещи из своего сознания.
Она все смотрела на него, пока он говорил, – какой-то совсем усталый и чужой. Впервые в жизни она почувствовала, что способна угадать его. Он хочет заставить ее вернуться.
– Откуда у тебя деньги?
– Не помню. Я вообще не знаю, как тут оказалась.
– Я не должен был позволять тебе садиться за руль в таком состоянии.
Она добровольно подыграла ему, пошла на молчаливый сговор и уже отчасти поверила в собственный вымысел.
– Думаешь, я ударилась головой о руль?
– Именно так и произошло, – сказал он. – А эти полицейские недоумки до сих пор процеживают сетями Тихий пруд.
Оба рассмеялись нервным смехом.
– Слушай, – продолжал он, – ты находилась в состоянии амнезии. Надо же все им объяснить. Смерть твоей матери, переутомление, авария.
– Но не Нэнси.
– Нет, не надо ее в это втягивать.
Оба отвели глаза.
– Сейчас мы поднимемся к тебе в номер. А потом я выйду для разговора с полицией и прессой. Потом тебя осмотрит врач, и если твое состояние позволяет, то завтра мы поедем домой.
Он помог ей встать с дивана, и они вдвоем вернулись в фойе. Тут же к Агате подлетел корреспондент «Дейли ньюс».
– Миссис Кристи!
– Да, – пролепетала она, совершенно растерявшись под пристальными взглядами собравшейся толпы.
– Зачем вы приехали в Харрогет, миссис Кристи?
Она смотрела на него в замешательстве.