— А при чем здесь ты? — Капитан не без интереса погладывает на Фаэдо.
— Да как тебе сказать… В общем, он уверен, что я из контрразведки.
— А что же контрразведка?
— Там уверены, что я осведомитель карабинеров.
— А карабинеры?
— Они думают, что я работаю на полицию.
— Но ведь это опасно, — встревожился капитан.
— Ну, знаешь, в конце кондов я ведь действительно в известной мере тот, за кого они меня принимают. — Плечи Фаэдо вздрагивают от беззвучного смеха.
Он ведет машину, наморщив лоб, а немного погоди серьезно говорит:
— Не беспокойся, я осторожен. Но наша рaбoтa не любит оттяжек, иной раз приходится рисковать. — И, взглянув на капитана, добавляет: — Ты ведь тоже рискуешь, явившись сюда собственной персоной.
Человек, поджидающий их у ворот фармацевтического завода, действительно очень некрасив: тонконогий, почти совсем лысый, с выпирающим брюшком. Рядом с ним стоит какой-то мужчина. Тонконогий представляет его: доктор Н. Он удивлен, конечно, присутствием капитана, но виду не подает. Для него главное — побыстрее отделаться.
— Жду вас в кабинете, — говорит он, проводив их в пустую лабораторию, и сразу же уходит.
Его спутник скорее всего медик или химик. Капитан покачивает головой: по-видимому, Фаэдо все-таки шантажирует предпринимателя, а предприниматель, очевидно, шантажирует доктора, и Бог весть где кончается эта цепочка. Доктор надевает белый халат, выслушивает, не задавая вопросов, указания Фаэдо и готовит аппаратуру. Протянув руку, он ждет, когда ему дадут подшивку, открытую на нужной странице. Сам он на нее даже не глядит. Положив ее под пластинку, он обращается к Фаэдо: — Теперь остается только нажать кнопку. Тут моя помощь не нужна, но если она вам все же понадобиться, — я у патрона.
С этими словами он уходит, оставляя их в лаборатории. Должно быть, он получил соответствующие инструкции. У Фаэдо усталый вид. Какой он худой. Наверное, со здоровьем неважно, думает капитан. Надо посоветовать ему больше заниматься спортом, тем паче, что море — этакая благодать! — у него под боком.
Фаэдо нажимает кнопку, и они склоняются над пластинкой. На этот раз все выходит чисто, без разводов. Сразу видно, что именно было стерто — в верхнем углу вырисовывается слово «Агава».
— Это почерк Гуарашн. Не знаю, какая у него группа крови, но почерк его я изучил хорошо, — шепчет Фаэдо.
Итак, «Агава». По спине у капитана пробегает холодок. Он решительно поднимается. Фаэдо смотрит на него с любопытством.
— Это слово что-нибудь тебе говорит?
Он сам весь как на иголках, но не знает, можно ли в данном случает рассчитывать на ответ. Капитану опять приходится давать. ему кое-какие пояснения, Но парень этого заслуживает, и на него можно положиться. Он не глуп, и, судя по всему, им еще придется поработать вместе. И капитан выбирает осторожную формулировку:
— Это код. Или, если угодно, зашифрованное имя человека, открывшего банковский счет.
«Агава» — в папке с бюджетом сицилийской администрации, в верхнем углу страницы, с перечнем ассигнований… Интересно, до чего удалось докопаться Гуараши?
— Ты знаешь, кто это? — Голос Фаздо падает до шепота. Никогда езде он не видел капитана таким хмурым.
Капитан отрицательно качает головой. Это не игра: он действительно не знает.
— Увы, нет, — говорят он, — и узнать будет трудно.
На обратном пути он продумывает детали.
— Выжми все из адъютанта. Проверь, действительно ли подшивка стояла на своем месте. Были ли еще какие-нибудь документы на столе в тот вечер, когда адъютант принес ее, и на следующее утро, когда он нашел полковника мертвым.
— В протоколах осмотра места происшествия и допросов свидетелей ничего об этом не говорится, — отвечает Фаэдо.
— Проверь еще раз. — Капитану нужна полная ясность.
На следующий вечер, перед отъездом у него уже имеются необходимые данные. Все как он и думал. Папка с подшивкой стояла на своем месте. Пятна на бумаге — следы крови Гуарашн. Выходит, кто-то поставил папку на место после его смерти. Уничтожить папку было опасно, так какое уже зарегистрировали; да и сама по себе она не представляет никакого интереса, поскольку в ней содержатся обычные документы. Кто-то пытался лишь замазать пятна и стереть пометку.
А вот остальные документы, лежавшие на столе Гуараши, исчсзли Адъютант полагает, что полковник сам убрал их, капитан же считает, что кому-то было нужно, чтобы они исчезли.
Генерал Фаис провел бессонную ночь, и, когда в девять утра приехал шофер, чтобы отвезти его на Румынский бульвар, он — небывалый случай — еще не готов.
Накануне вечером Фаис, пожелав сестре спокойной ночи, вышел в сад. Ровно в час перед воротами трижды мигнула фарами машина. Генерал не спеша тяжело поднялся с шезлонга, допил последний глоток портвейна из стакана, которого ему хватило на целый вечер, и спокойно направился к калитке.
Вместо обычной военной формы на нем был легкий серый костюм. Стоявший у ворот «фиат» тоже был серого цвета. Генерал не без труда втиснул свой обширный зад на тесное сиденье и, вглядываясь в лицо водителя, пожал ему руку. Перед ним был молодой человек лет тридцати с небольшим — черные глаза, прямой нос, ухоженные, аккурат но подстриженные волосы, одет со вкусом. Светло-синий костюм из льняного полотна, бледно-голубая рубашка, галстук в узенькую синюю полоску. Генерал подумал — наверняка шелковый и, улыбнувшись, тихо сказал:
— Привет, капитан.
Капитан взглянул на него с симпатией и подумал, что отвислые щеки не портят лица генерала, а, скорее, придают ему вид задиристого сторожевого пса. Они давно не виделись, но за последние дни довольно часто разговаривали по телефону.
Капитан вел машину по темным улицам, оставив лишь габаритные огни. Номерной знак не был освещен. Попадись им полицейский патруль, капитан не успел бы нажать на кнопку, чтобы осветить номер, — ехали они очень быстро.
В пути не разговаривали. Капитан свернул в сторону Гроттаферраты и остановился у старого здания с облупившейся штукатуркой. Выйдя из машины, он» поднял железную штору, закрывающую ворота гаража, и, загнав «фиат» внутрь, тотчас же опустил ее. Потом оба направились к старинной деревянной двери, за которой оказался вполне современный лифт. По полутемному коридору они дошли до другой двери, и капитан открыл ее маленьким ключиком — такими обычно открывают сейфы. Лишь после того, как они вошли в комнату и закрыли за собой последнюю дверь, он зажег свет.
Это было большое помещение с двумя письменными столами; вдоль стен от пола до потолка тянулись ящики, в которых хранились кассеты. Если бы, отпирая дверь, капитан воспользовался другим ключом, их мгновенно испепелил бы пятитысячевольтовый разряд. По существу, комната была большим сейфом. Да и весь этот дом — огромный сейф, оснащенный смертельно опасными ловушками. А главное, он не прослушивался. Не дом — бункер.
Генерал и капитан сеян друг против друга. Перед этим генерал отказался от предложенного ему кресла за письменным столом — все же хозяином здесь был капитан. Фаис приглядывался к молодому офицеру: у парня живой, цепкий ум. Капитан очень рано окончил университет и мог бы стать преуспевающим адвокатом. Когда-то они подолгу разговаривали о Лукаче11 и Альтюссере12. Они чувствовали себя даже своего рода сообщниками: посторонним могло показаться просто невероятным, чтобы двое военных говорили о подобном. Да и теперь, в сущности, они сообщники. И оба — генерал снова улыбнулся своим мыслям — выбрали военную карьеру.
Но пора было приступать к делу. Капитан отобрал десяток кассет, потом тем же ключом, которым он отпирал дверь, отпер ящик стола и вынул оттуда записную книжку. Закурил, включил вентилятор и стал докладывать. С самого начала, с того момента, когда генерал позвонил ему и попросил осторожно выяснить обстоятельства смерти полковника Валерио Гуараши.
— Что ты можешь сказать об «Агаве»? Кто это? — спросил генерал, когда доклад был окончен.
Капитан откинулся на спинку кресла и снова закурил. Несмотря на вентилятор, от дыма было не продохнуть.