— Чем вас угостить? Позвольте, я выберу сам. Не возражаете?
Утопая в подушках, Паоло согласно кивает. Официант возвращается с двумя хрустальными бокалами, наполненными опалово-розовой жидкостью, Проккьо шепотом произносит незнакомое название. Истинный нектар: омыв небо, вино оставляет во рту невообразимо приятный аромат. Паоло смакует, стараясь не пропустить ни капли, полностью отдаваясь наслаждению.
— Знаете, даже синьорина Фульви сюда ни разу не спускалась. Инженер сам выбирает гостей, он знает, кто способен по достоинству оценить его подвалы.
Низкий, глуховатый голос Проккьо щекочет ухо. Сам он опустошил бокал одним глотком, После чего утер рукой выступившую в углах рта пену.
Паоло долгим взглядом смотрит на него, стараясь скрыть отвращение. Потом, бросив взгляд на часы, вскакивает.
— О, уже поздно, я искренне сожалею… Проккьо тоже поднимается. Внезапно он снова превращается в согбенного подобострастного слугу.
— Конечно, конечно. Позвольте я вас провожу.
Паоло отказывается, но тщетно. Наверху в глаза бьёт яркий свет. Проккьо остается на пороге «погребка».
— Здесь вы уже сами найдете дорогу, — говорит он. —
Рад был познакомиться. Я связан со многими вашими коллегами. Помните, что сказал инженер? если вам что понадобится, звоните мне. Вот… — Он протягивает визитную карточку. — Номер моего личного телефона… Звоните в любое время. — Он поворачивается и словно проваливается в недра, в свою стихию, которая, Паоло в этом уверен, и породила его — жирного, неопрятного и, если верить всемогущему Данелли, дьявольски умного.
Паоло, погруженный в свои мысли, закуривает сигарету и оглядывается по сторонам, ни на чем не задерживаясь. Неожиданно рядом возникает Франка.
— Что, тебя допустили в святая святых? — спрашивает она, кивнув в сторону дверцы. — А я все думаю, куда это ты пропал. Поздравляю… Ладно, пора ехать.
Проккьо и не собирался спускаться вниз. Выглянув из-за двери, он смотрит вслед удаляющемуся журналисту. У девушки, идущей за ним, на лице застыло странное выражение. Оставаясь в тени, Проккьо провожает их взглядом, пока они не скрываются за калиткой, Он бы ничего не пожалел, только бы услышать, о чем они сейчас говорят! Давно ли они знакомы? Что их связывает? Опасная парочка. Надо узнать о них побольше.
Когда Проккьо в задумчивости поворачивает к лестнице, на него накидывается лысый толстяк с противным голосом.
— Ну что, Проккьо, инженер вас предупредил? Вы все устроили как надо?
Проккьо с удовольствием прошел бы мимо, но останавливается и даже изображает некое подобие улыбки.
— Доктор Фалвелла… Хорошо ли провели вечер? Разумеется, я уже обо всем позаботился. Вы и ваша дама целую неделю будете нашими гостями…
Но толстяка этим не возьмешь:
— Инженер заверял меня, что нам закажут номера люкс, потому что в прошлый раз…
— Все правильно, уверяю вас, оснований для беспокойства нет, я уже сообщил в отель, и даже не в один… В Нью-Йорке, Вашингтоне, Лос-Анджелесе вас ждут самые лучшие номера «Хилтон».
— Ну тогда ладно, ладно.
Тучный синьор направляется к блондинке довольно вульгарного вида.
Вот она, его дама. Катитесь вы оба к такой-то матери, и ты, дерьмо, и твоя потаскуха, думает Проккьо, дрожа от ярости. Ублюдок. Сукин сын. Считай, тебе повезло, ты нам пока нужен. Но погоди, мы еще с тобой расквитаемся.
Фалвелла работает в крупной правой газете, на страницах которой освещает проблемы военной промышленности. У него дружеские связи в Пентагоне, и Данелли пользуется им, как пользуется вообще всеми, кто ему может быть нужен. Потому-то Фалвелла и имеет возможность раскатывать по всему миру — за счет фирмы, разумеется: в отчетах эти расходы вносятся в графу представительских. А Проккьо приходится играть при нем роль няньки. В последний раз, в Иране, этот тип накупил уйму серебра я дорогих ковров, и Проккьо был вынужден все оплатить, да еще с улыбочкой: «Какой пустяк, доктор, это же просто сувениры». Тогда его «дамой» была распутная рыжеволосая бабенка. Проккьо уверен, что дамочек к Фалвелле приставляет сам Данелли. Даже он, Проккьо, не посвящен во все дела инженера. Ну и пусть катятся к черту оба.
Сейчас его мысли занимают дела поважнее. Он понемногу приходит в себя и прячет все еще дрожащие руки в отвислые карманы вечернего костюма.
Паоло Адесси и Франка Фульви. С журналистом он, разумеется, сумеет поладить. Отношения с печатью у него всегда носили коммерческий характер. Дело лишь в цене. Журналистов он презирает, но без них не обойдешься. У этого тоже будет своя цена.
А вот девчонка… Тут Проккьо не знает, что и думать, с женщинами он всегда чувствует себя не в своей тарелке.
Появляется генерал Страмбелли; он один, и движением руки подзывает Проккьо к себе.
6
В похожем на утюг старом «ситроене» очень удобно. Рокот мощного мотора пробивается я салон, как сквозь вату, вот только Паоло предпочел бы, чтобы Дондеро немного сбавил скорость. Дондеро говорит, не отрывая глаз от дороги. Только один раз он на мгновение оборачивается и с еле заметной усмешкой бросает:
— Данелли затеял опасную игру. Похоже, он собирается сговориться с немцами через голову американцев. — И, не дав Паоло отреагировать, продолжает: — Мы узнали об этом от их человека из ИСТ14. Вот как дела делаются.
— А при чем здесь Данелли?
Паоло дремлет. Почти всю ночь они проговорили с Франкой в ее машине. «Завтра я переезжаю в квартиру отца», — сказала она ему на прощанье.
А в шесть утра за ним зашел Дондеро, тая что поспать удалось не больше двух часов.
— При чем здесь Данелли? Это я у тебя хотел бы спросить. Ведь не я, а ты у него был с Франкой Фульви вчера вечером.
Паоло ничему уже не удивляется, разговаривать ему сейчас неохота. В эти минуты Дондеро вызывает у него даже антипатию. Паоло уже начинает жалеть, что согласился с ним ехать.
— Куда мы, собственно, направляемся?
— В Геную. Ты что, не помнишь?
Паоло, расправив плечи, закуривает сигарету. Пока он принимал душ, Дондеро попросил разрешения куда-то позвонить, но ничего ему не объяснил.
— Что в Геную, мне известно, но куда именно? Мы поедем прямо на «Эндас»?
— В гостиницу. Там встретимся с нужными людьми.
Сказав это, он снова сосредоточивает внимание на дороге.
Но Паоло не сдается.
— Ты говорил что-то насчет Данелли, — упорствует Паоло.
— Дай мне сигарету. — Дондеро сбавляет скорость и немного расслабляется. Движение на автостраде не очень напряженное. — Видишь ли, об «Эндасе» нам почти ничего не известно. Но одно не подлежит сомнению: когда речь идет о предприятии с государственным участием, где пахнет военными заказами, обязательно ищи поблизости Данелли. Судьба подрядов решается на самом высоком дипломатическом уровне, а что касается вооружений, то тут инженер Данелли, можно сказать, итальянский полномочный представитель.
— И что дальше? — Паоло приходится вытягивать из собеседника каждое слово.
Дондеро пожимает плечами.
— Нам бы тоже хотелось знать что-нибудь еще. Слухи, давление сверху, гипотезы. То же самое, что у вас в газетах. У Данелли всюду есть своя рука, так что прежде чем ты до него доберешься, тебя непременно остановят. Вообще он опирается на христианских демократов, но заигрывает и с левыми. Не исключено, что тайком он прибегает к услугам фашистов. Человек особой породы.
Таких разговоров Паоло наслушался предостаточно. «Неприкосновенные», «исключительные», «вне всяких подозрений». А надо просто вытащить на свет Божий грязное бельишко и ткнуть их в него носом. Неприкосновенных нет, есть люди, к которым не хочется прикасаться. Весь вопрос в том, где спрятано грязное белье Данелли?