— Насколько мне известно, нацисты тоже любили произведения искусства! — Он оглядывает коллег и, поскольку никто не реагирует на его слова, продолжает: — Мы еще не до конца расшифровали инструкции, но уже сейчас складывается впечатление, что они не относятся к оперативным действиям. Адресаты, повторяю, никогда не выступали в роли оперативных исполнителей. По-моему — это, конечно, мое личное предположение, — существует и другая группа, что-то вроде группы киллеров, которая свила себе гнездо, возможно, даже в органах безопасности, в экстремистских группировках или в любой другой организации, прибегающей к насильственным действиям. В заключение скажу, что у меня тут есть полный список всех этих деятелей. Можете мне поверить — картина впечатляющая. Добавлю только, что, когда организацию эту раскрыли, она как раз собиралась попробовать свои силы: установить контроль над газетами, захватить ключевые посты на радио и телевидении, прежде всего, в частных телекомпаниях, которые получили бы в свое распоряжение аппаратуру «Благих деяний». У меня все. — Фаэдо садится.
Лицо капитана Инчерти остается непроницаемым.
— Теперь Интерленги, — говорит он.
Генуэзский агент очень высок и худ. Прядь волос падает ему на глаза, и он то и дело откидывает ее назад. Он самый старший в группе, с виду ему можно дать лет сорок пять. Говорит Интерленги ровным, низким голосом.
— Я попросил проверить ряд ассигнований — прежде всего для того, чтобы убедиться в обоснованности своих подозрений. За последние три года организация, возглавляемая «Благими деяниями», раздала примерно двадцать пять миллиардов лир. Деньги пошли, главным образом, на подрыв движения левых сил, а в некоторых случаях на укрепление консервативных организаций. Финансировались всякого рода антикоммунистические организации и экстремистские операции как справа, так и слева. Доку менты, поступившие из Швейцарии, — Интерленги улыбается Пассерену: — Кстати, спасибо! — дают возможность проследить кое-какие международные связи организации.
Эмануэле кивком головы благодарит Интерленги и предоставляет слово Пассерену.
— Я могу лишь кое-что добавить, — говорит тот. — В Швейцарии этих деятелей представлял некий Жан-Ив Клошерон, президент компании «Контрарм»… Как вам уже известно из газет, несколько дней тому назад он был убит у себя на вилле в Пюйи неопознанными грабителями. В действительности Клошерон, хотя и числился богатым человеком, в организации был простой пешкой, его накопления стали расти лишь после того, как он стал служить организации. Пока у меня нет доказательств, но я предполагаю, что и его электронная компания входила в основное предприятие. Единственный след, который мне удалось обнаружить, ведет в финансовую компанию, обосновавшуюся на берегах Карибского моря и в Панаме и подчиненную все тем же «Благим деяниям». Возможно, это только совпадение, но я лично так не считаю. И еще одно совпадение, на которое я хотел бы обратить ваше внимание: когда инженер Мауро Данелли де Мария, уступил часть своих предприятий фирмам с государственным участием, он воспользовался услугами той же финансовой компании, чтобы сохранить, так сказать, дистанционное управление своей маленькой империей. — Пассерен улыбается. — Эту жемчужину дарю вам. Надеюсь, вы сумеете углубить мои изыскания. Клошерона использовали главным образом в качестве связного, поддерживавшего необходимые контакты со своими зарубежными двойниками. Все его внимание было сосредоточено на военных заказах. Если учесть, что годовой бюджет итальянского министерства обороны превышает четыре триллиона лир и что добрый ломоть от него отваливают на военные заказы, нетрудно представить себе, что на Клошерона возлагалась чрезвычайно деликатная миссия. Я узнал, что он часто встречался с инженером Данелли, хотя не исключено, что это тоже случайность: интересы обоих лежали в одной плоскости, хотя инженер официально действует от имени государства и располагает всеми необходимыми политическими гарантиями.
Закончив свой отчет, Пассерен садится.
Инчерти переводит глаза с одного на другого. Картина, в общем-то, ясна для всех.
— Поработали вы хорошо. Свою задачу мы, пожалуй, выполнили. Отыскали тело организации, не хватает только головы. К сожалению, исчез Штиц и убит Клошерон; у нас связаны руки. Но мы можем раскрыть все ответвления и тем самым добиться прекращения их деятельности. Это немаловажная победа. А продолжать ли наше расследование, и если продолжать, то как именно, пусть решают наверху; они сами должны сделать выбор. Теперь же, по-моему, мы все действительно имеем полное право считать себя в отпуске, как нам и было приказано.
Капитан закрывает собрание я отпускает сотрудников. Неужели все кончено? Да, только у него припрятан еще один козырь, о котором он не говорил никому, даже своим людям. Генерал Страмбелли. Капитан уверен, что именно он — глава еще не раскрытого «оперативного» отдела, отдела киллеров, как сказал Фаэдо. Но улики пока косвенные и, как показало совещание, неизвестны подлинные главари организаций. Не исключено, что они занимают очень высокие посты и один неверный шаг может погубить всю проделанную работу. Надо поговорить с председателем совета министров. Но как до него добраться, минуя ЧЕСИС?
Вдруг его осеняет счастливая мысль; и как же он раньше об этом не подумал? Фаис! Генерал Фаис. Вот человек, который сумеет это устроить. Нужно увидеться с ним, увидеться немедленно.
Генерал Эльвино Фаис долго обсуждал с капитаном, насколько уместно обращаться к самому премьер-министру, минуя все инстанции, но в конце концов признал, что Инчсрти прав.
Аудиенция с председателем совета министров назначена на девять утра — самое начало рабочего дня.
Эмануэле сидит у генерала Фаиса и все время нервно поглядывает на часы. Фаис тоже неспокоен. Он уже ознакомился с материалом, лежащим перед ним в папке, но делает вид, будто продолжает читать. Сестра генерала ставит перед ним на стол чашку чая с двумя кусочками поджаренного хлеба — его обычный завтрак.
— Еще только восемь, не волнуйся, придем точно к назначенному времени. Выпей хотя бы кофе, — предлагает генерал.
— Спасибо, генерал, я всю ночь только и делал, что пил кофе — скоро он польется у меня из ушей.
— Тогда, может, чаю?
Капитан отрицательно мотает головой. Оба замолкают и смотрят на лежащую перед ними папку. Обоих тревожат одни и те же мысли. С улицы доносится шум мотора. Капитан тут же вскакивает. Генерал спокойно допивает чай.
— Пошли.
Держа драгоценную папку под мышкой, Фаис на прощание целует сестру в лоб. В машине оба молчат.
— Стой! — кричит капитан шоферу. Они уже на пьяцца Колонна, рядом с дворцом Киджи. Шофер подруливает к правительственной стоянке, и тут взгляд капитана выхватывает газету, выставленную в ближайшем киоске. Шофер резко тормозит. Фаис с удивлением смотрит на Инчерти, который, выскакивает из машины и вскоре возвращается с пачкой газет. Капитан очень бледен. Вместе с генералом они листают газеты в поисках двух статей, упомянутых на первой полосе, и находят их где-то в самой середине. По иронии судьбы их поместил и рядом. Первая о генерале Страмбелли. Прошлой ночью он умер у себя дома от инфаркта.