Говорят, что психологами становятся, чтобы избавиться от собственных демонов. На самом деле, это бывает довольно редко, иначе какой прок от таких специалистов? Но доля истины тут есть. И Дайчай, которое учится в одной группе с Чудом и Пламенем, – яркое тому подтверждение.
Невысокого роста, плотное, коренастое, с грубоватыми чертами лицами, оно умудряется заполнить максимум пространства вокруг себя. То ли дело в громком голосе, то ли в активной жестикуляции, то ли в неуёмной жизнерадостности, но его всегда слишком много. Все общечеловеческие проблемы Дайчай объясняет исключительно прокрастинацией. Если прокрастинация в каком-либо случае не подходит, то – ленью. Дай ему волю, так оно любое научное открытие или, скажем, гепатит обусловит тем, что человек изначально не хотел ничего делать. За такой упрощённый подход к решению задач разной степени глобальности Чудо окрестило его Великим Прокрастинатором, с чем Дайчай не замедлило согласиться.
Слушая на семинаре его доклад о причинах морально-этического кризиса в странах, не признающих агендерность, (а причины эти очевидны для Дайчай так же, как несъедобность обувной щётки), Пламя в очередной раз сосредоточилось на анализе его подчёркнуто маскулинной позы и не менее характерных жестов. Нужно обладать упорством тролля, чтобы выработать у себя нечто подобное. Скрытую мужественность или женственность среднестатистического агендера можно сравнить с котом Шрёдингера, это квинтэссенция потенциальности. Но в случае Дайчай пресловутый ящик красуется на столе, а кот, объевшийся краденой колбасы, преспокойно дрыхнет сверху.
– Сизифов труд, – резюмировало сидящее рядом Чудо.
– Ты о докладе? – уточнило Пламя.
– Нет, я о плохой актёрской игре.
– Тише, Станиславский! – усмехнулось Пламя.
– Тут нечего гадать: убийца – дворецкий. Ты поаккуратнее со своим сканером.
– Заметно?
– Ага.
Основной и самый сложный предмет из всех, изучаемых будущими психологами, – литература. И дело не только в том, что она даёт огромный материал для исследования, но и в том, что чтение само по себе уже подразумевает процесс непрерывного анализа. «Поддерживает тонус мозга», – говорят преподаватели. Современная литература сродни математике: её можно удобно разложить по полочкам, вычислить алгоритм творческого процесса, вычленить то, что полезно для тебя, и затем активно применять для решения разнообразных задач. Книги могут научить всему, если их читать. Принципиально иное дело – произведения прошлого: они умеют доставлять наслаждение. И это их главная особенность. Анализ такой литературы сложен, если вообще возможен. Педантичное Пламя каждый раз оказывалось в тупике, потому что не улавливало системы, логики, которая делала текст определённо искусством и определённо загадкой.
– А агендерность изменила литературу. Между старыми и современными текстами большая разница. Ты как считаешь? – спросило оно у Чуда перед семинаром по антиутопиям.
– Не только из литературы, из фильмов тоже. Нелегко приходится американцам, для которых сексуальный подтекст был даже не подтекстом, а чуть ли не основой сюжета.
– Ага, даже животные в мультфильмах имели типичные половые признаки…
– Забавно видеть кошек с женской грудью, да? – прищурилось Чудо. – Думаю: это и тогда казалось смешным. Но, знаешь, больше всего жаль измельчавших супергероев Marvel. Агендерность убила эту вселенную.
– Жаль? Да ведь сейчас они намного правдоподобнее! – вмешалось Дайчай, расположившееся перед ними. – Гротескные формы отвлекали от сюжета, а теперь, когда не мешает физиология…
– Стало очевидно, что сюжет неинтересен? – с иронией осведомилось Пламя.
– Давайте всё-таки сосредоточимся на Замятине перед занятием, – прервало Чудо. – Что думаете?
– Я думаю, что современное общество вполне сопоставимо с Единым Государством. Только у нас тоталитаризм в головах, а не в… – Пламя сделало неопределённый жест.