Тати Блэк, Полина Рэй
"Безымянное агенство магического сыска. БАМС."
Часть 1
Ночь первая, приведшая к событиям исключительно важным и опасным
Старший лейб-квор, агент магического сыска Петр Иванович Шульц не спал третьи сутки. К подобным лишениям он только начал привыкать, оттого кости его ныли, будто в сезон разыгравшейся подагры. Но дело было превыше всего! Петр Иванович не уставал повторять себе это, особливо в те моменты, когда сидеть и дальше, скрючившись под старой, видавшей виды, перевернутой лодкой, становилось невмоготу.
Покрутив правый ус, который чрезвычайно портил его миловидное и имеющее успех у дам лицо — впрочем, как портил его и левый — Шульц мысленно приготовился остаться на своем посту до утра, когда случилось сразу несколько событий.
Край лодки вдруг приподнялся, и к нему нырнула — словно рыбка в пруду — стройная девица, от которой пахнуло свежестью и кофием. Докучливая особа, мгновенно вызвавшая на лице Петра Ивановича кислую мину.
— А с вами, милая моя, мы кажется, распрощались не далее как, — он с трудом вынул из кармана сюртука чудо-брегет с паровым механизмом, и сверился с ним, — десять часов назад.
— Я вам не милая, — огрызнулась девица, с успехом занимая оставленные им диспозиции возле двух просверленных отверстий в борту лодки. Для глаз, разумеется.
— Это не меняет дела, — припустив в голос строгости, гаркнул шепотом Шульц. — Вы, не милая моя, как я смел понадеяться, решили отступить от своего безумного плана и занялись делом более привычным.
— Каким, осмелюсь вас спросить?
В голосе девицы не было ни капли интереса, и оставлять место, как нельзя более подходящее для слежения за высоким, в три этажа, особняком, она не собиралась.
— Вышиванием или, скажем, поисками жениха, дабы обзавестись уже семьею. Это, знаете ли, отвлекает от подобных развлечений, несвойственных юным барышням.
Шульц был так увлечен перепалкой с настырной девицей, что не сразу заметил, как вычурные двери, снабженные новомодным механизмом, сами распахнулись, и в темноту сада выскользнул закутанный во все черное человек. Пронесшись бесшумной тенью мимо вековых кипарисов, незнакомец почти скрылся из виду, но Петр Иванович, лишь чудом успев зацепиться за его таинственную фигуру взглядом, взревел:
— Срочно за ним!
Настырная девица, в миру Оболенская Настасья Павловна, тонко вскрикнула, но, как и подобает барышне, увлеченной процессом поимки преступника, тут же взяла себя в руки, понудив Шульца вознести хвалу Господу за то, что ему не придется впоследствии искать нюхательные соли. Лодка была отброшена прочь могучей рукою лейб-квора, Шульц замешкался, подбирая трость с земли, чем и воспользовалась Настасья Павловна, подхвативши юбки и помчавшись прямиком в сад.
«Святые угодники! До чего же юркие нынче девицы пошли!» — мысленно взвыл от досады Шульц и побежал следом за неугомонной.
Как и думал Петр Иванович, фигуры в черном и след простыл. Это удалось выяснить минут через пять бесцельного забега по кипарисовому саду. Сия затея была в целом опасна. Никто не мог гарантировать, что незнакомец в черном не укрылся за каким-нибудь из неохватных стволов и не целился в Шульца с Оболенской из пистоля. Однако у Петра Ивановича на такие штуки был особый нюх.
— Стойте! Стойте Настасья Пална! — лишь слегка запыхавшись, приказал лейб-квор, поводя в воздухе оружием, спрятанным в трость. Особый, устроенный в набалдашнике механизм, от определенных манипуляций был способен с такой скоростью выпустить шомпол, надежно сокрытый внутри трости, что тот мог пробить насквозь бочку.
— Мы не будем ловить его? — пытаясь прийти в себя и совладать со сбившимся от бега дыханием, воскликнула Оболенская, с изумлением и в некотором роде обличительно глядя на Шульца.
Петр Иванович едва сдержался, чтобы не поморщиться. Прыть Настасьи Павловны показалась ему неуместной и даже в некотором роде вредительствующей нынешнему положению дел. А положение это, чего греха таить, было незавидным. Занятый пикировкой с Оболенской, свалившейся ему на голову, как черт из табакерки, он упустил шанс поймать того, за кем охотился без сна и продыху последний месяц.
— Мы, Настасья Павловна, вообще ничего не будем дальше делать вместе. Отныне сие занятие, не подобающее юным барышням, продолжу я один. А вы извольте отбыть домой. Где вам и полагалось находиться все это время.
Он попытался подпустить в голос строгости, но нетерпение, сквозящее во всем облике Петра Ивановича, выдавало его с головою.