Я посмотрел на главбуха Дмитрия Алексеевича, одетого в свой неизменный свитер.
– Семёныч прав, наше предприятие в последнее время заметно 'подорожало', и появились серьёзные перспективы роста, но ведь ты уже принял решение 'закрыть лавочку', так?
– Так.
Я вкратце рассказал о перспективах, о которых думал до разговора с Рахманом Алиевичем. О том, что эти 'перспективы' не такие уж и перспективные для нас. Да, может быть ещё год, полтора, мы сможем кое-как работать, но в итоге всё равно будет крах. Потом мы немного поспорили, но к третьей чашке чая с моими аргументами согласились, особенно после того, как я вкратце рассказал про свою встречу с президентом. Дав народу команду готовить документы к продаже бизнеса, я перезвонил Рахману Алиевичу и принял его предложение. Всё это будет сделано уже практически без меня, мне останется только подписать бумаги.
Теперь можно было заняться другими важными делами, коль всё так хорошо получается. Наш авиатор Иван Михайлович, нынче практически полностью перебравшийся в мир прошлого, подсказал мне хорошую идею и дал несколько контактов. Темой были станки и другое промышленное оборудование. В настоящее время много производств, причём практически самых современных, просто выживали из Москвы и некоторых других городов. Для их новых владельцев оказалось куда выгоднее приспособить освобождённые от станков помещения под склады и магазины, нежели что-то производить. А сами станки, совсем недавно стоившие умершему государству огромных денег, просто отправить на металлолом. Так вот, идея была в том, чтобы эти станки купить за бесценок. Я позвонил по пяти номерам, в результате получил ещё пять, и через пару часов практически потратил три миллиона из президентского подарка и ещё имел прикидки на два. Но оно того стоило. Практически самое современное оборудование, высокого класса точности обработки, да в практически работоспособном состоянии. Вот только демонтаж и вывоз за наш счёт. Но это тоже не большая проблема, так как всё необходимое готовы сделать бывшие работники того же производства, если им нормально заплатить. Кстати среди них можно будет поискать тех, кто вдруг захочет войти в наш проект, главное аккуратненько расспросить и корректно сделать предложение, всё же нам очень не хватает грамотных специалистов, инженеров и особенно квалифицированных рабочих, способных на закупленных станках что-то делать. Отдельной темой будет переправка всего этого добра через портал, так как ничего сложного через него не пронесёшь. К сожалению, от всей электроники и даже электрики придётся отказаться и оставить всё это здесь, потом как-то воссоздав там из подручных материалов. Станки придётся разобрать до винтика и переправлять по отдельным деталям, собирая их по другую сторону портала. Чувствую, намаемся мы с ними конкретно, но если у нас что-то получится, это будет настоящим прорывом. Оставалось съездить, отвезти деньги и договориться о демонтажных работах. Транспорт у нас пока ещё свой есть. А на вечер у меня образовалась ещё одна встреча, в город приехал мой одноклассник Юрка, с которым мы много чудили в детстве, но потом наши дорожки разбежались и теперь мы пересекаемся раз в пару лет. И вот сейчас он буквально случайно застал меня по телефону в офисе, рассказав, что будет пару дней в Москве и приглашал меня к себе в гости. Несмотря на свой шебутной характер мужик он был не плохой, хотя геологический ВУЗ его сильно испортил, но может быть, и его удастся затащить в наше дело.
Я заехал в банк, забрал нужную сумму из ячейки, и поехал на ликвидируемый завод. Если честно, то себя я чувствовал настоящим мародёром, или же скупщиком краденого, понимая, что всё равно ничего уже не изменится. И если я не куплю эти станки, то их просто разрежут на металлолом. А так, хозяева завода всерьёз считали, что очень выгодно пристроили мешающееся им железо.
Приехав и быстро договорившись с хозяевами, оформив все необходимые бумаги, мы спустились в цеха. 'Ого', подумал я, заходя в производственное помещение, я ожидал увидеть обычное советское металлообрабатывающее производство, грязный бетон, масляные пятна на полу, ржавые тележки с болванками-заготовками и горами стружки, но здесь было всё иначе. Даже в Германии я такой чистоты на производстве не видел. Всё блестело светло-салатовой краской, нигде не было пыли, не говоря всё про остальное, прям не цех, а больничная палата со станками. Правда, сейчас ничего из этого не работало, в цеху была полная тишина, даже наши шаги отзывались вполне слышимым эхом. '- Вот теперь это всё твоё, да', сказал мне молодой хозяин завода кавказской внешности, разводя руки в стороны, показывая на оборудование, 'месяц на демонтаж и вывоз у тебя есть, да, так что поторапливайся'. Мы полчаса ходили по цеху, а потом зашли в большую светлую комнату, где находилось около дюжины человек в рабочих халатах синего цвета. Рабочие смотрели на хозяина с нескрываемой неприязнью и не очень дружелюбно посматривали на меня, ещё не представляя, кто я такой и зачем сюда пожаловал. Они давно уже понимали, что их производство обречено, но кто в силу привычки, кто в силу обстоятельств ещё не нашел себе другой работы. '-Теперь договаривайся с ними', сказал хозяин, указав мне на рабочих, и вышел из комнаты. Я посмотрел на мужиков в халатах, мужики посмотрели на меня.