Сюч достал из сумки картонки с прикрепленными к ним пуговицами.
— Пожалуйста. Здесь каждая пуговица — единственная в своем роде. В этом и состоит их ценность. А вот разрешение от нашей фирмы «Артекс» передать эти образцы представителю фирмы «Ганза».
Хубер с интересом разглядывал пуговицы.
— Лю-бо-пыт-но, — протянул он. — Понятия не имел, что наша фирма занимается еще и модными пуговицами… Сделаны они, бесспорно, со вкусом, красиво… Хотя должен вам признаться, что я не компетентен решать такой вопрос. И собственно говоря, в чем состоит ваша просьба?
— Мы бы хотели, чтобы вы, как было условлено с господином Меннелем, приняли от нас эти образцы и оплатили их…
— Охотно. Но оговоренные в соглашении пятьсот долларов я могу перевести только на банковский счет «Артекса».
— Совершенно верно, господин Хубер. Вы известите «Артекс», что получили от Тибора Сюча образцы пуговиц, и попросите фирму выплатить мне переведенную вами на ее счет сумму. Я же получу от вас пять тысяч долларов наличными отдельно.
Хубер был ошеломлен. Ничего не понимая, он с удивлением смотрел на сохранявшего полное спокойствие молодого человека.
— Пять тысяч долларов? Помимо пятисот?
— Так точно, господин Хубер.
— За эти пуговицы? Да вы шутите, молодой человек!
— Эти пуговицы, господин Хубер, для фирмы «Ганза» могут стоить и сто тысяч долларов, — многозначительно проговорил Тибор Сюч.
— Вы, наверное, принимаете меня за непроходимого идиота, — теряя терпение, сказал Хубер. — Но, к вашему сведению, я не из тех дураков-туристов, которым вы могли бы продать Хортобадьскую степь или Тиханьский полуостров. Во всяком случае, пять тысяч долларов за какие-то пуговички!..
— Господин Хубер, — растерянно и недоверчиво глядя на собеседника, заговорил Тибор Сюч, — вы действительно не знаете, о чем идет речь?
— Я вам уже сказал, черт побери!
— Тогда прошу прощения, — спокойно ответил Тибор Сюч. — Я вам сейчас все объясню! — Он снял со стола картон, помеченный цифрой «А—1». Достав из кармана перочинный ножик, он аккуратно срезал одну пуговицу с листа картона и кончиком ножа отделил стеклянное украшение пуговицы от ее пластмассового основания. Достав затем из сумки какой-то аппарат, напоминающий микроскоп, магнитной иголкой подцепил из образовавшейся в пуговице полости еле видимую микропластиночку и, положив ее на предметный столик этого своего карманного микроскопа, заглянул в окуляр, покрутил винт наводки и сказал:
— Прошу, господин Хубер.
Хубер заглянул в микроскоп.
— Если не ошибаюсь, это пусковая ракетная установка? — удивленно воскликнул он.
— Совершенно точно, господин Хубер. Теперь вы понимаете, о чем идет речь?
— Кажется, понимаю, — медленно проговорил Хубер. — Он взглянул на молодого человека, потом перевел взгляд на листы картона. — И что же, в каждой пуговице такая микропленка? — спросил он.
— В пуговицах на листах «А—1» и «А—2», — чуточку рисуясь, с важностью ответил Тибор Сюч, — локаторные станции дальнего радиуса действия, ракеты на позициях, аэродромы… словом, все, что просил господин Меннель… Ну как, вы все еще считаете большой названную мною сумму?
— Нет, господин Сюч. Теперь я не считаю ее высокой, — ответил Хубер. Он снова заглянул в письмо Меннеля.
— Вас что-нибудь смущает? — спросил Сюч.
Хубер покачал головой.
— Да нет. Только при мне нет таких денег. А моя чековая книжка у партнера. Когда я должен выплатить вам деньги?
— Сейчас, немедленно, — ответил Сюч. — Я не могу рисковать.
— Гм… попробую дозвониться до него. Вдруг на счастье, он окажется дома. Прошу прощения. — Хубер подошел к телефонному аппарату, набрал номер и через несколько мгновений заговорил в трубку по-немецки: — Алло! Это я, Хубер… Слушай, вот какое дело: мне нужно выплатить большую сумму денег. Да, сейчас. Принеси мне, пожалуйста, сюда, на виллу Табори, мою чековую книжку… Не понимаешь?.. Чековую книжку мою, говорю, принеси… Да-да. Спасибо. Жду тебя… До свидания. — Хубер положил трубку и вернулся к столу. — Приходится соблюдать осторожность. Тут вокруг кишит сыщиками. — Он достал из коробки сигару и закурил.
— Что касается сыщиков, — заметил Тибор Сюч, — то три дня назад мы тоже имели возможность с ними познакомиться. Да вот и ваш сосед, Шалго, явно сотрудничает с милицией. Имейте это в виду.
— Мне это известно, — ответил Хубер.
— Он что-то пронюхал, — вмешалась в разговор девушка. — Правда, Тибор удачно вывернулся. К сожалению, я допустила ошибку. Но в конце концов нам удалось отвязаться от этого подозрительного старика. А вот как передать вам микроснимки, мы никак не могли придумать. Нам казалось, что и вы под наблюдением, да и мы тоже…
— Полагаю, за вами больше нет слежки, раз вы рискнули прийти ко мне? — строго спросил Хубер.
— Мы пришли сюда по указанию Шалго, — пояснил Тибор Сюч. — Этот старый паяц «завербовал» нас… Нет-нет, не бойтесь! Я не провокатор. Целых два дня я отказывался принять его предложение, но вчера наконец согласился. Старику, разумеется, и не снилось, что на самом-то деле я — ваш человек… Вот с его помощью мне и удалось передать вам снимки.
— Какое же задание получили вы от Шалго? — поинтересовался Хубер.
— Сказать вам, что я — агент Меннеля. Что я сейчас и делаю.
— А что вы доложите Оскару Шалго?
— Что я честно выполнил его задание, но вы по всем правилам вышвырнули меня вон из комнаты. Нужно, правда, чтобы и вы сообщили ему о моем посещении. Мы должны петь в унисон.
— Что же, вы это хитро все придумали, — одобрил Хубер.
Беата самодовольно улыбнулась.
— Наши сыщики считают себя великими умниками. Им и невдомек, что и у других тоже голова на плечах. Например, эту «коллекцию образцов пуговиц» мы придумали с Виктором, с господином Меннелем, еще в Италии, в прошлом году. Тогда же мы договорились о способах связи с ним.
— И давно вы поддерживаете с ним контакт?
— Третий год. С Виктором, собственно, я установила контакт в Париже. А когда вернулась в Венгрию, вовлекла в дело и своего жениха, Гезу Салаи, а потом — и Тибора. Сейчас он должен был бы встретиться с Виктором. Но вот — не довелось. В прошлом году, когда мы виделись с ним в Ливорно, он забрал у меня со связи Гезу Салаи… Мне даже не известно, какое у Салаи было задание. Наверное, установить с кем-то контакт…
Хубер рассеянно слушал болтовню девушки. Разумеется, она убеждена, что он — шеф Виктора Меннеля, и потому так откровенна с ним. Но тут же у него возникло сомнение: почему Меннель скрыл эти свои связи от Брауна и Шлайсига. «Мне известны все донесения Меннеля, — рассуждал про себя Хубер, — но эта агентурная группа в них вообще не упоминалась. Странно… А операцию „Пуговки“ они, надо признать, ловко придумали…» Он снова прислушался к болтовне Беаты, а когда та умолкла, заметил:
— Что касается пуговиц, то идея действительно оригинальная. Но вы, по-моему, недооцениваете Оскара Шалго. Люди, которые прикидываются этакими простачками, весьма опасны. Я подозреваю, что Шалго уже давно знает, кто убил Виктора Меннеля.
— Если бы он это и впрямь знал, убийца давно был бы уже арестован, — не согласилась с ним Беата.
— Возможно. И все же Шалго не дурак. Кстати, ваш жених арестован.
— Ну, Геза сумеет выпутаться.
В дверь террасы постучали, и в гостиную вошли Оскар Шалго и лейтенант Фельмери. Шалго был в в панаме, сдвинутой на затылок, в белом, хорошо отутюженном полотняном костюме. Сюч выругался про себя и подумал: «Не хватает только, чтобы как раз сейчас явился партнер Хубера с его чековой книжкой. Вот незадача. А я-то думал, что старик уехал в Фюред…»
Шалго заметил разложенные на столе пуговицы. Микроскоп Тибор Сюч успел убрать в сумку.
— Вы купили пуговицы? — спросил Шалго у Хубера.
— Пришлось, — сказал тот. — Сделку заключал еще Меннель, по поручению фирмы.
— И за сколько, интересно, вы продали их? — обратился Шалго с вопросом к Тибору.
— Как было договорено, — уклончиво ответил Сюч. — А вообще-то сделка более выгодна для казны, чем для меня: она получит доллары, а я только форинты.