— Что же она, прямо так в полночь и укатила? — вежливо удивился Тихонов.
— Да нет, часов одиннадцать было, аккурат телевизор кончился, как я к себе зашел.
— Ну, спасибо, папаша, — сказал Стас, глядя через его плечо на листок с расчетом за свет и газ, пришпиленный к кухонной двери. Теперь окончательно ясно, откуда эти корявые, совпадающие “Н” и “К”. — Водички нельзя попить?
— Это пожалуйста, воды у нас вдоволь, вон из крапа третий день течет, а слесарям плевать… — Сосед, бормоча, пошел на кухню. Стас протянул руку, отцепил от двери счет, опустил его в карман. “Состава преступления нет, — подумал он. — За малозначительностью кражи и отсутствием вредных последствий”.
Пить совершенно не хотелось, но Тихонов цедил воду, невкусную, с запахом железа, леденящую зубы.
На сей раз замок открылся сразу и это обрадовало Тихонова — замерзли руки и проделывать фокусы с ключом ужасно не хотелось. “За это я сейчас вызову наконец слесаря”, — злорадно подумал Стас. Дуя на пальцы, он набрал номер комендантского отдела, но там никто не снимал трубку. Стас посмотрел на часы — обед. Замок в этот день починить было не суждено.
Тихонов уселся за стол, с удовольствием вытянул длинные ноги, снял телефонную трубку, набрал номер, подождал.
— Алло? Савельев? Ты чего не звонишь? Я? Давно пришел. Минут десять. Ну, ладно, ладно. Ты Демидову фото Ставицкого показывал? Не опознает? Значит, правильно. А чего мне не веселиться? У меня, мой друг, свои тайные радости. Теперь, старик, вся надежда на пассажира. Значит, в шесть ты, как из пушки, готов и ждешь моего звонка.
Потом достал из сейфа расчерченный на квадраты лист и стал аккуратно, с явным удовольствием густо заштриховывать клетку, в которой было написано “К.М.Ставицкий”. Закончив, долго рассматривал лист, любуясь своей работой. Сложил его, спрятал в сейф, щелкнул замком, надолго задумался…
В Ленинградский уголовный розыск
ТЕЛЕФОНОГРАММА
18 февраля 196* г. 14 час. 25 мин. Исх. № 171ф
… Но указанному адресу прошу срочно проверить факт болезни гр-ки Панковой Екатерины Сергеевны и пребывания у нее дочери — Панковой Зинаиды Федоровны. О результатах сообщите немедленпо по телефону 99-84.
Передал — Тихонов
Принял — Петровцев
Перед вечером пришла Трифонова, эксперт-трассолог из НТО.
— Нечем мне вас порадовать, Станислав Павлович. Очень уж трудную задачу вы мне задали.
— Простые я сам решаю, — усмехнулся Стас.
— Видите ли, Станислав Павлович, в подобных случаях ткань — очень плохой следовоспринимающий объект. Лишь в самых редких случаях она фиксирует форму орудия, которое на него воздействовало. Поэтому уже сейчас ясно, что по поводу повреждений на пальто и платье потерпевшей мы вам никакого заключения не дадим.
Трифонова сняла очки и задумалась. Потом вздохнула и продолжала:
— Что касается кофты, то тут особый разговор. Вы, конечно, знаете, что такое негативный след? Тихонов хмыкнул что-то не очень определенное.
— Грубо говоря, это появление следа, которого не должно быть. И вот мне кажется, что на кофте есть такой след…
— Не понял, — честно признался Тихонов.
— Объясню, — терпеливо сказала Трифонова. — Вы мне вчера изложили механизм нападения, как вы его себе представляете и каким он выглядит по материалам дела. Кофта, которую вы мне передали для исследования, сделана из синтетической широковолокнистой шерсти методом крупной вязки. В этой кофте есть отверстие от оружия нападающего. Я провела эксперимент: шилами круглой и трехгранной формы я во многих местах прокалывала кофту…
У Стаса захватило дыхание.
…— и ни в едином случае отверстия в ткани кофты не оставалось. Это подтвердило мое предположение о том, что ткань подобного типа оказывает лишь косвенное, так сказать, побочное сопротивление острию оружия. Она пропускает его между отдельными нитями, проскальзывающими вдоль иглы шила…
— Но этого не может быть, — растерянно сказал Стас.
— Давайте поднимемся к нам в лабораторию, и я вам все покажу, — тихо сказала Трифонова.
Стас взглянул на часы. Без пяти шесть. Он снял трубку телефона, набрал номер:
— Савельев? Я задерживаюсь. Бери кого-нибудь и поезжай на автобусную остановку к “Байкалу”. Жди не меньше часа. Я буду все время на месте.