Николай Константинович внимательно слушал пьяные разглагольствования Спасова, стараясь понять, куда тот клонит.
— Давай без философии, — предложил он.
— Какая там философия! — отмахнулся Спасов. — Не рассчитал я в сорок первом году, сделал свою главную ошибку в жизни. Думал, конец нам. Понимаешь? Все отступают, бегут, неразбериха вокруг. И я, конечно, бежал со всеми, только что “мамочка” не кричал. Тут немец и прихватил. Я растерялся, испугался — и лапы кверху. Майор Рудольф меня в лагере подобрал. Чуть с голоду не подох, совсем доходягой стал. С той поры и тяну лямку в абвере. Тонко они меня обхаживали поначалу! Рудольф даже неделю отпуска дал съездить к жене с детишками. Двое их у меня. А когда вернулся, направили через фронт с заданием. Сходил, выполнил, что приказали. Деваться-то некуда. Детишек у них заложниками оставил. Не вернулся — их исказнили бы. А я ведь чудом уцелел. Едва не пристрелили при переходе. Вот так и “работаю”. Бросить иногда хочется все это к дьяволу! Думаю к партизанам махнуть. Одну бабенку тут присмотрел. По-моему, она с лесом связана. Да вот все боюсь. Партизаны меня, может, и помилуют, а вот Рудольф, Фиш, Шиммель — никогда. Я сбегу — жене и детям капут. Вот такие, брат, дела.
Спасов замолчал, подошел к буфету, налил стакан самогону и выпил. Николай Константинович размышлял. Спасов пьян, наболтал лишнего, но если он говорил откровенно, то его стоит попытаться привлечь на свою сторону. Он близок к Фиту, много знает, многое может сделать. Ну а вдруг это очередной “спектакль”, поставленный режиссером Шиммелем?
— Вот что, — сухо сказал Никулин, — ты лучше ложись и проспись. А то несешь такое, что и вообразить нельзя. Того и гляди, бузить здесь начнешь. Офицеры за стеной услышат, попадет тебе.
— Да не пьян я, — возражал Спасов. — Ни в одном глазу. Что я выпил? Чарку, Могу и больше выпить, а ума не потеряю.
Наконец Спасов уснул. Но Никулину было не до сна.
Николай Константинович не сомневался, что к Спасову его поселили не случайно. И вот теперь эта его исповедь. К чему бы он разоткровенничался? Разыгрывает дешевый провокационный трюк или действительно в смятение пришел? Обстановка на фронте изменилась. Немцы терпят поражение. А крысы, как известно, первыми бегут с тонущего корабля. На войне и типов, подобных Спасову, надо как-то использовать, чтобы вредить фашистам. Пусть искупают вину перед Родиной. Как же быть?
Если Спасов провоцирует, необходимо немедленно доложить Фишу — вот, мол, какой я хороший! Ведь в этом случае промолчать — значит навлечь на себя лишнее подозрение. Но если Спасов действительно думает так, как сказал? Фиш его немедленно уберет. Как же поступить?
Долго не спал в эту ночь Николай Константинович. До мелочей перебрал в памяти каждое событие, связанное со Спасовым, и пришел к выводу — не докладывать. Спросят — ответить, что к пьяной болтовне не прислушивался, книгу читал. А к Спасову тем временем присмотреться. Возможно, и высказал спьяну то, что накипело на сердце.
Рано утром Спасов разбудил Никулина.
— Ну, чего ты? — недовольно спросил Николай Константинович.
— Проснись, разговор есть.
— Отстань со своей болтовней, спать хочу.
Никулин повернулся лицом к стене, всем своим видом показывая, что не намерен вступать в разговоры. Но Спасов не успокаивался. Он схватил Николая Константиновича за плечи и повернул лицом к себе.
— Говорю, разговор есть!
— Чего пристал как банный лист?
— Ты вчерашний мой разговор выбрось из головы. Понял? Я и сам не помню, что спьяну молол. Когда выпью, всегда так.
— Хорошо. Я пьяным речам не верю. А сейчас дай поспать.
Никулин снова отвернулся к стене, натянул одеяло на голову. Спасов, видимо, еще что-то хотел сказать, потоптался у кровати, а затем громко сплюнул и ушел.
Шли дни. Спасов уехал в командировку, и Николай Константинович остался в квартире один. Как-то утром его вызвал к себе капитан Фиш. В его кабинете сидел человек в форме старшего лейтенанта Советской Армии.
— Этот человек, — сказал Фиш, — сегодня ночью пойдет в тыл русских. Я хочу, господин Никулин, чтобы вы рассказали ему в деталях о той дороге, которой вы прошли на нашу сторону. Он будет придерживаться того же маршрута. Надо его хорошо проинструктировать и подготовить. Задача ясна?
— Ясна.
— Тогда приступайте к делу. Пока нет Спасова, идите к себе на квартиру и начинайте работу. К вечеру доложите. Да, вот что. Посмотрите-ка его документы, в порядке ли они? Мы постараемся учесть ваши замечания.