Шиммель изучил Спасова не хуже, чем Фиш. Знал его по лагерям, по разведшколе, помнил отличный отзыв Рудольфа. Капитан Фиш был прав: многие вопросы никто не мог решить лучше Спасова. Но, несмотря на это, раздражение не покидало Шиммеля. Фиш продолжал:
— Спасов выдавал себя за человека, который разочаровался в нас и готов бежать к партизанам. Если Никулин подослан к нам чекистами, он должен был бы ухватиться за Спасова, привлечь его к работе на русских…
— Чем все это кончилось? — снова прервал Шиммель, хотя уже догадался, что Фиш и Спасов перестарались и провалили проверку. Докладывать об этом капитан не решался, видя раздражение начальника.
— Никулин хорошо показал себя, — осторожно сказал Фиш. — Он пришел ко мне и заявил, что Спасов хочет бежать к партизанам и его нельзя держать на переправочном пункте.
— Этого и следовало ожидать, господин Фиш, — с возмущением заключил Шиммель. — Ваш Спасов мог легко работать в лагерях. Большого труда не стоит добыть нужные сведения от людей неопытных, изнуренных лишениями лагерной жизни. Там он действовал безошибочно. Да и проверял ли кто-нибудь его доносы? Он мог любого назвать комиссаром или чекистом, ему верили. А вот теперь, когда пришлось иметь дело с опытным человеком, ваш хваленый Спасов с этой потаскухой Симой, которую вы тоже считаете своим лучшим агентом, сели в калошу, как говорят русские. Слыхали такое выражение? Если бы речь шла только о Никулине… Но мне нужно достоверно знать, насколько точны принесенные им данные. Я не могу доверять каждому русскому, особенно если его можно заподозрить в связях с чекистами!
— Я не вижу оснований подозревать Никулина, — возразил Фиш. — Его поведение свидетельствует о том, что он верно служит великой Германии. Как вы приказали, я подослал к нему нашего человека под видом агента, который отправляется на выполнение задания в тыл к русским. Если Никулин подослан чекистами, то он обязательно воспользовался бы услугами этого агента для связи с советской контрразведкой. Но Никулин самым скрупулезным образом проинструктировал его, до мельчайших подробностей описал путь своего следования, воодушевляя на выполнение задания. Это тоже надо учитывать.
Если бы Николаю Константиновичу каким-либо образом удалось подслушать этот разговор, он непременно обругал бы себя за излишнюю самоуверенность. Как он ликовал, полагая, что Фиш поручил ему инструктировать и готовить агента, направляющегося в тыл советских войск! Оказывается, Шиммель и Фиш подсунули приманку, на которую надеялись его поймать. Никулин, правда, ничем не выдал себя, но все же разгадать замысел своих противников не смог.
— Все, что вы рассказали здесь, — заметил Шиммель, — довольно интересно. Но все же, господин капитан, не слишком обольщайтесь насчет Никулина. А Спасова и его напарницу с переправочного пункта немедленно уберите!
Глава восьмая
Операция “гости”
Подполковник Сосницын и капитан Маковенко готовились встречать агентуру Шиммеля. Они ждали “гостей” со дня на день и торопились до мелочей выполнить все, что предусмотрено планом. Работы было много.
Прибыв на передовую, чекисты исползали буквально каждый метр предполагаемого участка перехода линии фронта. Им приходилось рисковать жизнью, чтобы вражеский агент без помех проник в наш тыл. Странное положение для чекистов! Капитан Маковенко даже пошутил:
— Думаю я, товарищ подполковник, что если мы с вами будем и дальше так трудиться, то агентура немцев заживет очень вольготно. Честное слово. Ни один волос с головы мерзавцев не упадет. Надо же так — чуть ли не ковровую дорожку через передовую расстилаем перед ними.
Вдоль всего пути, по которому чекисты хотели провести лазутчика, они расставили участников операции. В лесной чащобе спешно рылись землянки. В одних размещались солдаты и офицеры, выдававшие себя за военнослужащих двести двадцать седьмой стрелковой дивизии и сто сорок второй отдельной морской бригады. Другие землянки, числом побольше — пустовали. Чекисты называли их “потемкинской деревней”. В тылу, подальше от передовой, а также в населенных пунктах Гентелово, Мордовщина, Лендовщина командование фронта потеснило расквартированные там части и выделило для чекистских подразделений отдельные дома. В Гентелово даже организовали продовольственный пункт, где немецкий агент по замыслу чекистов должен был стать на довольствие.