Народу набился полный сельсовет, бабы наперебой расспрашивали героя, не встречал ли он на войне их мужей. Потом председатель на них шикнул (установилась тишина), и односельчанин рассказал о положении на фронтах. Слушали внимательно, а когда закончил, разбитная девка Павлина с места закричала:
— Олежка, расскажи, за что получил медаль?!
— Не медаль, а орден, понимать надо, — укорил ее председатель, а докладчик засмущался: — Чего рассказывать?
— Расскажи, унучок, раз народ просит, — сказал сидевший в первом ряду дед.
— Значит так, — окинул глазами баб младший лейтенант. — Я командир среднего танка «Т-34». Готовилось очередное наступление, и мы получили приказ провести взводом разведку боем, вместе с нашей пехотой. Целью был участок немецкой обороны на берегу реки, где предстояло ее прощупать и выявить огневые точки. Утром, часов в пять, пехота влезла на броню, в небо унеслась ракета, после чего я дал механику команду «Пошел!», и мы рванули с места. Половину дистанции, прячась в тумане, прошли на предельной скорости, а когда у реки туман поредел, немцы ударили с берега так, что всем чертям стало тошно. Десант наш посыпался на землю кто куда, танк соседа справа задымил и попятился назад, мы же со вторым шпарим вперед и садим по фрицам из орудий с пулеметами, — отпускник взмахнул кулаком отпускник. — Минут через десять командую отход, механик врубил заднюю скорость и стал отползать назад, в примеченную слева, заросшую кустами низину. Там же, как на грех оказалось болотце, механик дал газ и стал его форсировать. Но куда там! Траки погрузились в донный ил, замолотили вхолостую, и мы сели на клиренс. «Давай, давай ходу!» — стал пинать механика в спину. Тот заработал рычагами, дергая машину вправо-влево, и тут нам впечатали снаряд в башню.
— Ахти! — всплеснула руками доярка Марфа, а сидевшая рядом с ней бабка Степанида перекрестилась.
— М-да, — покосился на них младший лейтенант и продолжил: — Машину тряхнуло, в лица нам секануло стальной крошкой, после чего всё стихло. Через пару минут, кашляя, мы оклемались, я, утерев морду от крови, приказал запускать двигатель — ни в какую. Сделали вторую попытку — результат тот же. «Ну, всё, — говорит сзади башнер[74], — сейчас они наведут нам решку». И точно. Вскоре со стороны немцев показался ихний «Т-3»[75], давший по нам пару выстрелов. Броня выдержала. Затем рядом с ним возник тягач, после чего обе машины покатили к низине. «Так, слушать меня! — говорю глядя в перископ. — Судя по всему, фрицы считают нас убитыми. Подпустим вплотную и откроем огонь. По моей команде». А эта шобла между тем приближается. «Т-3» лязгал гусеницами впереди, тягач шел с отставанием и чуть правее. «Хреново, если «панцер» зайдет к нам сбоку и лупанет в борт, — говорит стрелок-радист. — Там броня точно не выдержит».
«Всем молчать! — приказываю. — Ждать команды».
Сбоку заходить никто не стал (машины остановились в десятке метров напротив), башенный люк танка откинулся, и на кромку уселся фашист в пилотке. Из тягача выбрались еще трое, стащили с него буксирный трос и поволокли к «тридцатьчетвёрке».
«Сидеть тихо, — шепчу своим. — Пускай крепят».
Фрицы влезли в грязь, зацепили буксир за рым[76], после чего вернулись, и один махнул рукою водителю тягача. Тот врубил скорость, канат натянулся, потом прибавил обороты, и танк потихоньку двинулся вперед, освобождаясь от топи. А как только оказались на сухом, я скомандовал «Огонь!», и наводчик впечатал бронебойный под срез башни «панцера».
— Молодцы! — закричал с заднего ряда кто-то из пацанов.
— Ее раскололо как орех, — продолжил рассказчик, — немец тут же загорелся, а механик опять надавил стартер, и на этот раз получилось. Танк ожил, взревел двигателем, я приказал «Дави!», и мы прыгнули на тягач, как кобель на суку. Под днищем хрупнуло, машину колыхнуло, и через минуту, объезжая злосчастную низину, мы на полном ходу рванули к своим. Когда немцы опомнились и стали садить нам вслед из пушек, было уже поздно. Машина вышла из сектора обстрела. Вот такая была история, — закончил Олег. — Мне генерал вручил орден, а ребятам — медали «За отвагу». Присутствующие захлопали в ладоши…
…Наскоро переговорив с бабами, Макарыч матюгнулся «Выпалнять!», вернулся назад и, завалившись в сани, бросил соседке:
— Давай, кума, к балке.
Вновь мерзло заскрипел наст, тронулись. Минут через пятнадцать на дороге впереди что-то затемнело, нарисовался силуэт идущего навстречу человека.