Утром разбудил стук метронома из репродуктора. Умывшись под краном, намылив щеки, Демьянов побрился и прошел на кухню. Отдернув занавеску, выглянул в окно. На востоке меж крыш домов розовело небо и летали голуби, день обещал быть погожим.
Позавтракав оставшимся бутербродом и кипятком, Александр оделся в командирскую форму, прихватил портфель и, погасив в квартире свет, вышел из дома.
Вокруг было пустынно, на улице встречались редкие прохожие, рядом с продовольственным магазином разгружали машину с хлебом, у окошка стояла очередь.
Спустя полчаса он подходил к закрытому «Торгсину»[88] на Смоленской площади, где уже толкалась и разноголосо шумела барахолка. На ней продавалось всё — от подержанных вещей и дров до продуктов. Там у инвалида в солдатском бушлате, рассчитавшись абверовскими деньгами, Александр купил бутылку водки, а у разбитной краснорожей спекулянтки — полкило сала и кирпич хлеба, поместил всё в портфель. Протолкавшись к выходу, услышал мелодию гармошки и слова песни.
— растягивая меха и перебирая по двухрядке пальцами, хрипловато пел безногий инвалид в тележке, Демьянов остановился рядом и стал слушать.
— выдал музыкант очередной куплет, и Александр почувствовал, как по коже побежали мурашки. Этой песни он никогда не слышал, она брала за душу.
Дослушав до конца, полез в карман. Нагнувшись, положил в лежавшую у тележки шапку со звездочкой пять червонцев и спросил:
— Браток, как называется эта песня?
— Землянка, — ответил инвалид.
— А кто написал?
— Не знаю, лейтенант, — поднял вверх глаза. — Впервые услышал в госпитале.
От рынка Александр направился к недалекой остановке. Там сел в подошедший трамвай, спустя полчаса вышел в Хамовниках[89] близ монастыря.
Из-за далеких лесов на востоке поднималось солнце, в березовой роще за прудами орали грачи, чувствовалась весна.
— Бом-м!.. — разнесся по окрестностям колокол Успенского собора[90], созывая прихожан к заутрене. Теперь их шло много больше, чем прошлой осенью, состав тот же — женщины, старики и дети. Миновав арку ворот, Демьянов перекрестился на золоченые купола собора и пошагал по мокрой брусчатке знакомой дорогой.
Свернув в боковой проход, спустился по ступеням в притвор Красной церкви, звеня подковками по истертым плитам сводчатого, давно не беленого коридора. В конце остановился у нужной двери обитой мешковиной, постучал в лутку[91] и потянул за кованую ручку на себя.
Внутри помещения в неярком свете потолочной лампочки на шнуре Садовской с Глебовым играли за столом в шахматы, на стене, водя по сторонам кошачьими глазами, тихо стучали ходики.
При виде гостя у поэта отвисла челюсть, а князь выронил на доску белого ферзя. Садовский за зиму похудел и осунулся, Глебов же выглядел бодрым и здоровым.
— Здравствуйте, господа, — плотно прикрыл за собой дверь Демьянов. — Не ждали?
И пройдя к столу, пожал обоим руки.
— Э-э-э, — протянул поэт, князь же шустро пробежав к входу, тихо задвинул засов, вернулся и прошептал с видом заговорщика: — Вы с той стороны?
— Оттуда, — кивнул гость, поставив на пол портфель. — А где же Надежда Ивановна?
— Уехала отоварить карточки, вернётся часа через два, — нервно разгладил на коленях шерстяной плед Садовской.
— Да вы раздевайтесь и присаживайтесь за стол, — суетился Глебов. — Мы уж думали, больше не свидимся.
— Типун вам на язык, Юрий Петрович, что вы такое говорите, — пожурил приятеля хозяин.
Чуть позже, подавшись вперед и затаив дыхание, оба слушали усевшегося напротив Демьянова. Тот сообщил, что прибыл в столицу по заданию немецкой разведки и по легенде долечивает в одном из госпиталей последствия контузии.
— А это вам, — достав из портсигара папиросу, вынул из мундштука и передал Глебову бумажный цилиндрик.
Тот развернул чуть дрожавшими пальцами, близоруко щурясь, прочитал и молча передал Садовскому.
В послании, отпечатанном мелким шрифтом, значилось: «Германское командование выражает вам признательность в деле борьбы с большевизмом и приказывает:
88
«Торгсин» — советская организация, занимавшаяся обслуживанием гостей из-за рубежа и советских граждан, имеющих валютные ценности.
90
Успенский собор — православный храм Московского Кремля, расположенный на Соборной площади.