На следующее утро, встретившись с Судоплатовым на явочной квартире, «Гейне» рассказал о состоявшемся разговоре, и тот усмехнулся:
— Этого следовало ожидать. Так что переходим к завершению внедрения…
Миновав длинный ряд глухих дверей в мрачном сводчатом коридоре, по которому изредка шмыгали похожие на ворон монахини, Александр остановился у предпоследней и постучал в нее костяшками пальцев.
— Да, — неясно послышалось изнутри, он открыл и вошел в просторную келью.
Садовской в свете семилинейной[27] лампы что-то писал, сидя в инвалидной коляске, а его жена, расположившись напротив, неспешно раскладывала пасьянс[28]. При виде Александра в красноармейской форме оба открыли рты.
— К-как прикажете вас понимать? — сглотнул слюну литератор, а Надежда Ивановна побледнела.
— Да не пугайтесь вы так — успокоил чету гость. — Меня призвали в армию, отправляют на фронт, зашел с вами попрощаться.
— Ах вот оно что, — первой опомнилась дама, и на ее лицо вернулись краски жизни. — Милости просим, Саша, раздевайтесь.
Демьянов, расстегнув портупею, повесил шлем с шинелью на крючок, а потом с саквояжем в руке прошел к столу, куда поочередно выложил качалку колбасы, пару банок сардин в масле, батон и в завершение поставил засургученную бутылку водки.
— Купил по случаю у знакомого директора гастронома.
— И кто вы по званию? — покосился Борис Александрович на его алые петлицы.
— Младший лейтенант связи, буду воевать в пехоте. А почему не видно Юрия Петровича? — оглянулся по сторонам.
— Одну минуту, — покатился Садовской к тихо потрескивающей дровами голландке, взял прислоненную рядом кочергу и несколько раз стукнул в боковую стену.
Вскоре за дверью зашаркали шаги, она, чуть скрипнув, отворилась, в проеме появился князь в толстовке и обрезанных валенках на ногах. В отличие от Садовских, виду гостя он не удивился и, пожав тому руку, изрек:
— Значит, все-таки призвали?
— На днях получил повестку, — ответил Александр. — Решил зайти к вам попрощаться, а потом сразу к себе в часть.
— Что-что, а заставить за себя воевать они умеют, — хмыкнул бывший предводитель дворянства. — Сучье племя.
— Фу, нехорошее какое слово, князь, — сморщила нос жена литератора.
— Какое племя, такое и слово, — пробурчал тот.
Затем Демьянов помог Надежде Ивановне накрыть стол, откупорив бутылку, разлил водку по стаканам и поднял свой:
— За победу, господа!
— Чью? — уставились на него три пары глаз.
— Тех, кого мы ждем, — и князь осушил свой стакан в три глотка.
Литератор с князем повторили, Надежда Ивановна чуть пригубила. Стали закусывать консервами и пахнущей чесноком краковской.
— Так получается, будете против них воевать? — сжевал очередной ломтик Глебов.
— Совершенно верно, — разлил Демьянов оставшуюся водку. — До первого, так сказать, боя.
— А потом? — тихо вопросила Надежда Ивановна.
Вместо ответа тот пробежал пальцами по столу.
— За это и выпьем, господа — заговорщицки сказал князь. И поднял стакан: — Прозит[29].
Затем крякнул «Хорошо» и занюхал горбушкой батона.
Настроение у всех заметно улучшилось, а когда перешли к чаю, вскипевшему на плите, литератор поочередно взглянул на жену с князем (те согласно опустили глаза) и вплотную придвинулся к Александру.
— Если у вас получится, а мы будем за то молиться, передайте на той стороне, что мы ждем их, а если понадобится какая помощь — сделаем всё, что в наших силах.
— Именно так, — решительно кивнули бывшая фрейлина с князем.
— Нынче в Германии в фаворе мой давний знакомый Кнут Гамсунг[30], — мечтательно сказал Садовский. — Нас познакомил Блок во время его приезда в Россию, и мы даже одно время состояли в переписке. Вот бы передать ему привет.
— Где-то там и друг моей юности полковник Улагай, — томно вздохнула супруга. — Но это всё в прошлом. А вот если в случае удачного исхода от вас придет весточка, мы будем очень рады, — бывшая фрейлина мигнула пушистыми ресницами на Демьянова.
— Или человек с паролем — многозначительно добавил князь, вздев вверх палец.
— И каков пароль?
— «Пути Господни неисповедимы», — приблизил вплотную голову.
— Я запомню, — утвердительно кивнул Демьянов. — А что за полковник Улагай? — обратился к даме. — Это не тот, что командовал Кубанской армией у генерала Врангеля?
— Однофамилец, — мечтательно сказала та. — Его звали Кучук, из знатного черкесского рода, близкий друг албанского царя, сейчас где-то в Югославии.
29
Прозит — традиционный европейский краткий тост на латыни, переводится как «Ваше здоровье!»
30
Кнут Гамсунг — норвежский писатель, лауреат Нобелевской премии по литературе за 1920 год. Сторонник нацистов и почитатель Гитлера.