Ллью выбрался из-за стойки и прошёл к одному из шкафов, где хранилась его собственная одежда. Он всё это время ворчал и рассказывал, что было без меня в баре, якобы просто так, но я-то знал, что за всеми его риторическими вопросами кроются куда как более глубокие и насущные, которые касаются лично меня. Например, что я, тоже чистокровный ларк и явно не изгнанный стаей, делаю на Тур-Рине в одиночестве, потому что большинство представителей моей расы если и покидают родину, то либо ради пары, либо за компанию с кем-то из сородичей. Пары у меня не было, приятелей, кроме самого Ллью — тоже. Я всегда предпочитал отмалчиваться или отшучиваться в такие моменты.
— Вот. — Он передал мою кожаную куртку и неожиданно дорогое элегантное женское пальто глубокого шоколадного оттенка из натуральной шерсти. — Элитная дамочка, должно быть.
Я закатил глаза.
— Ллью, не все эльтонийки прыгают в койку к кому попало. У тебя очень неправильное мнение о расе.
Приятель фыркнул.
— Ещё скажи, что, когда зашёл в бар, ты не искал себе девушку на ночь.
Правда была в том, что действительно искал. А также в том, что услугами ночных бабочек я не пользовался принципиально. Претило. Какой-то части меня хотелось наконец остепениться, найди постоянную женщину, которой можно было бы доверять… в определённой мере. Но моя работа в качестве агента алеф-класса на Особый Отдел не предполагала тесных связей. Как минимум это было опасно для меня: рассекречивание — очень плохая вещь. Как максимум — для пары: если кто-то догадается, что между нами прочные и серьёзные отношения, то девушка автоматически станет мишенью и инструментом для давления. Собственно, именно поэтому я обычно отыгрывал роль бабника с первых минут знакомства. Так, по крайней мере, ни мне, ни девушкам никогда не было больно: я не успел привязываться, они не строили долгоиграющих планов.
Вот только с Алексой всё пошло не так с первой ноты, начиная с того, что она достаточно резко меня отшила и задела внутреннее эго, которое вроде бы давно уже не давало о себе знать, и заканчивая тем, как спокойно, словно у себя дома, она заснула в моей кровати. До сих пор я знал очень немногих женщин, которые легко воспринимали всё новое, не терялись в незнакомой обстановке, а главное — действительно без напряжения могли уснуть в чужой постели. Почти все они были агентами под прикрытием.
— Так сколько раз твоему дружку перепало? — продолжал подначивать владелец «Водяного кролика». — Такой прекрасный принц спас от Системной Полиции, да ещё и через окно… Она хоть в обморок упала? Визжала, как ей страшно и она боится высоты? Просила отогреть её как следует?
Я терпеть не мог в нём эту черту характера, но, к сожалению, в моём случае друзей не выбирают, а Ллью был чуть ли не единственным, кто всегда чувствовал момент, когда надо притвориться глухим и слепым. Так, например, он ни разу в жизни не спрашивал, зачем мне знать, как выйти из его заведения незамеченным.
Однако в этот раз вопросы миттара заставили что-то шевельнуться в голове. Какую-то пока очень тяжёлую и плохо оформившуюся мысль.
— Ллью, оставь ты это. Алекса не такая, как образ эльтониек в твоей голове, — сказал не без раздражения. — Мне не хотелось, чтобы она потеряла несколько часов из жизни на стандартные проверки документов. Мы вернулись в мой номер и поиграли в шахматы. Это всё.
— Ого! А вы хотя бы предохранялись?
Миттар улыбнулся во все зубы, и в кои-то веки мне захотелось не то рассмеяться, не то двинуть ему в челюсть. Немного погодя я всё же склонился к первому варианту.
— Рад, что ты наконец-то улыбаешься, а то сколько тебя ни вижу, вечно хмурый какой-то, — неожиданно серьёзно произнёс миттар. — Может, с этой эльтонийкой получится, а то ты вечно неправильных девушек выбираешь.
Я постарался сохранить на лице безмятежное выражение. Это не я выбираю неподходящих, это я сам неправильный, а точнее — моя работа, но Ллью знать об этом не стоит.
— У меня много командировок, и редко какая женщина согласится ждать…
— Знаю-знаю. — Хозяин «Водяного кролика» махнул рукой с перепончатыми пальцами. — Слышать ничего не желаю о твоей работе! На мой вкус, это самое отвратительное место, в которое только можно устроиться. Честное слово, месяц тебя на Тур-Рине не было, а тут прилетел весь такой загорелый, волосы выгорели, пышешь здоровьем. Сразу видно — на тебе пашут и днём, и ночью!
Ллью хитро прищурился, а я покачал головой. Всё-таки отлично у него получается изображать из себя ничего не понимающего дурачка… Интересно, как много он уже понял о моей жизни?