— Значит, говоришь, ты все еще в органах?
— Какие там органы… Ты ведь знаешь, что их ликвидировали.
— Тогда где ты?
— Нигде. Частный предприниматель. Понемногу занимаюсь бизнесом.
— Ты — и бизнес?! И чем именно ты занимаешься?
— Средства связи. Может, слышал — производственная фирма «Вулкан»?
— А что, ты разбираешься в средствах связи? Или это только фасад?
— Фасад, легенда — какая разница…
— И кто стоит за этой легендой?
— Болгария. Ты еще не забыл, что есть такая страна?
— И ты ее представитель?
— Ну, у меня, конечно, нет ранга посла. Поэтому считай, что я просто техническое лицо.
— И что от меня нужно Болгарии?
— Сам знаешь что: вернуть присвоенное.
— А сумму уточнили?
— Найдется, с кем ее уточнить.
— Вероятно, с Манасиевым?
Он явно рассчитывает потрясти меня своей осведомленностью, но должного эффекта не получается.
— Как знать, может, и с Манасиевым.
— В таком случае какова твоя роль?
— Я ведь тебе уже сказал: совсем незначительная. Мы с тобой учились в одной школе, и я приехал, чтобы вытащить тебя из болота, в котором ты увяз.
— Ты меня растрогал! — восклицает Табаков. — Ей-богу, растрогал! Едва сдерживаю слезы.
— Незачем их сдерживать. Богатые тоже плачут.
Он протягивает руку к деревянной коробке, выбирает сигару, потом подталкивает коробку ко мне:
— Выкурим еще по одной, а там посмотрим.
— Не откажусь. Это будет вторая сигара в моей жизни.
Разговариваем, болтаем, дурачимся, не придавая большого значения словам, потому что наше внимание приковано не к словам. И оба отлично сознаем: то, что мы плетем друг другу, — совсем не то, о чем мы в действительности думаем. А думаем мы, грубо говоря, об одном и том же: кто из нас и как может использовать другого.
Уже рассвело, но этот факт можно констатировать только по часам.
— Ты не хочешь выключить свет и открыть занавески, чтобы впустить хоть немного солнечного света? — спрашиваю в какой-то момент. — За окном такое прекрасное утро.
— Откуда ты знаешь, что оно прекрасное? — не без основания сомневается ТТ.
— Так сильно боишься, что кто-то выстрелит в тебя через окно?
— Я и впрямь боюсь, но не этого. Иначе не впустил бы в свой дом агента.
— Потому и впустил, — бормочу, — что не чувствуешь себя в безопасности.
Уже во второй раз замечаю, что кто-то рылся в моих вещах. Вчера я подумал, что это Пешо, на которого Манасиев возложил определенные обязанности, касающиеся моей персоны. Однако прошлой ночью Пешо этого сделать не мог, а мои чемодан и сумка тем не менее обысканы. У меня нет с собой ничего ценного, за сохранность которого стоило бы беспокоиться. Беспокоит меня, скорее, обратное: как бы мне чего ни подкинули.
Утром первым делом расплачиваюсь за отель, погружаю мое скромное движимое имущество в БМВ и отправляюсь на вокзал. Нахожу свободную ячейку камеры хранения, ставлю туда чемодан, запираю дверцу и свободный, как птица, направляюсь в центр. Сходство между мной и птицей не в мою пользу, поскольку я не имею возможности ночевать на деревьях. Но пока меня это не беспокоит. Ведь я только что из постели — и хорошо выспался.
Оставляю машину на одной из улочек, пересекающих Мариахильферштрассе, прямо напротив кафе, из витрины которого могу присматривать за ней. Две венских булочки и две чашки капучино, принесенные молоденькой любезной официанткой, восстанавливают мои силы для новой жизни. Возвращаюсь на свое место за рулем и только собираюсь включить зажигание, как ощущаю под левым бедром что-то твердое. Сначала решаю, что это пружина в сиденье. Пользуясь тем, что улочка пуста, произвожу небольшой осмотр и устанавливаю, что это не пружина, а пистолет. Но не «Тульский Токарева», а его более молодой сородич — 9-миллиметровый Макаров.
Пистолет засунут под сиденье в тщательно подготовленное гнездо. Подобная маскировка требует времени, и это вселяет надежду, что операция с пистолетом — дело рук Пешо, а не какого-то неизвестного злоумышленника, решившего на сей раз дискредитировать меня при помощи незаконно хранимого оружия. Так или иначе, а открытие тревожное, а главное, обременительное. Сначала подумываю выбросить пистолет в мусорный бак, но потом решаю, что лучше отнести его вечером ТТ в качестве дружеского подарка. Если, конечно, до вечера останусь живым, здоровым и ко всему прочему свободным.