В итоге схватки пистолеты украинцев переходят в руки Макса и Морица, а оружие их главаря перекочевывает к Табакову, который своим тяжелым кулаком довершает начатую мной экзекуцию в отношении главаря. Под натиском телохранителей непрошеные гости гурьбой сбегают вниз, громко стуча обувью по ступенькам лестницы.
— Мне не нужны трупы, — кричит близнецам ТТ. После чего наконец вспоминает обо мне и освобождает из заточения.
— Проверь сейф, — советую ему. — А то скажешь потом, что я что-нибудь украл.
— Я признателен тебе за то, что ты спас мне жизнь, — с негромким рычанием в голосе доверительно говорит мне хозяин дома. — Я даже назвал бы твой поступок благородным, если бы не понимал, что ты в сущности спасал не меня, а тот денежный мешок, каковым я тебе вижусь.
— Не утомляй себя комментариями, — отвечаю я. — Правда в том, что я спасал не тебя, а доброго песика Черчилля.
— Если так, то я готов простить тебе любые прегрешения.
— Ты становишься гуманным. Даже трупы тебе уже не нужны.
— Это не от гуманности. Ты говорил о техническом прогрессе. Так вот, он так продвинулся, что человека теперь легче убить, чем сокрыть его труп.
В это время возвращаются близнецы. Они немного побиты, но зато живы и здоровы.
— Эти громилы тут все перевернули вверх дном, — недовольно ворчит ТТ, оглядывая последствия схватки.
И, обращаясь к телохранителям, говорит:
— Приберитесь тут, а мы перейдем в другое место чем-нибудь перекусим.
«Другое место» — это обширная кухня с богатым набором столовых приборов и большим запасом всевозможных продуктов питания.
— Прощай, диета, — произносит Табаков и начинает доставать из холодильника всякую всячину. — В критических ситуациях мне ужасно хочется есть. Наверно, это подсознательное стремление наесться возникает от мысли, что этот раз может оказаться последним в жизни.
Он раскладывает съестное на широком столе, присовокупляя к нему несколько бутылок пива, и приступает к еде с таким аппетитом, словно и вправду ест в последний раз. Следую его примеру, но довольно вяло, потому что у меня в критические моменты состояние прямо противоположное: кровь настолько усиленно приливает к верхним частям тела, что почти не остается никакого импульса для желудка.
Черная икра, соленая семга, венгерская салями, сыр камамбер, маринованные грибы — ничто не остается без внимания хозяина дома.
— Да у тебя булимия, Траян.
— Это не булимия, а голод, — поправляет он меня. — Если бы ты знал, на какой строгой диете я сижу, то понял бы, что моя жизнь — жизнь мученика. Каждый раз, когда возникает необходимость провести деловую встречу в ресторане, мне просто плакать хочется, глядя на то, как едят здоровые люди.
— Так поплачь. Богатые ведь тоже плачут.
— Не повторяйся. Ты это уже говорил.
И только утолив голод и осушив первую бутылку пива, он возвращается к только что пережитому.
— А ты, Эмиль, спятил, что ли, расхаживая по Вене с этой штуковиной?
— Я ее для тебя припас. А ты не спятил, ведя дела с бандитами? Мама ведь наверняка тебе говорила, что водиться с плохими мальчиками нехорошо.
— Не получается каждый раз предвидеть, как разовьются события. У меня есть один давний приятель, украинец. Раньше он был директором государственного предприятия, а потом ударился в частный бизнес. В прошлом году он позвонил мне и попросил спасти. Оказывается, договорился с каким-то итальянцем о поставке сырой нефти. Загрузил нефть в танкер и сам отправился в Бриндизи, а в Пирее итальянец сообщил ему, что не сможет купить нефть по оговоренной цене. Старый трюк, но до сих пор работает. Предложил позорно низкую цену, а танкер моего приятеля не может торчать в Пирее до бесконечности, поскольку плата за стоянку очень высока. «Спасай, — говорит, — положение». Я и спас. Купил нефть у украинца и в тот же день продал ее своему человеку в Бриндизи. Мир и любовь. Все довольны. А теперь вот видишь, с какой новой постановкой вопроса ко мне явились.
— Хорош же твой приятель украинец.
— Это не он. Это мафия. Узнали о том деле и решили воспользоваться.
— Ну что ж, заплати. Думаю, ты купил товар по бросовой цене, так что можешь себе это позволить. Кинь им кусок, чтобы отстали, и все тут.
— Не отстанут. Это как в шантаже. Заплатив раз, будешь платить до второго пришествия.