Агент чужой планеты

-- Это ты не жила?! -- Столь вызывающей наглости я ожидал меньше всего.

-- Конечно! -- прощебетала она, оглаживая свой живот. -- Сплошные заботы -какая это жизнь?

-- Какие же такие особенные у тебя заботы? Купаешься в роскоши, ни в чем не знаешь отказа, живешь как в сказке. Другие лопнули бы от зависти.

-- Чему завидовать, миленький? Золотая клетка -- все равно клетка.

-- Ну, спасибо за откровенность!

Уф! Наконец-то я протрезвел.

Тут, видимо, и до нее дошло, что разговор несколько отклонился от сценария.

Она села, дразняще покачивая слегка заостренными коленями.

-- Хватит кукситься, зайка! Давай выпьем, а после я тебя сама раздену. Ты хочешь? Хочешь, а? Ну не злись, дурашка. Я буду любить тебя, сильно-сильно.

Но мое "литературное" настроение уже улетучилось. Его место заняла беспросветная злоба.

Эх, Алина, Алина... Свою-то рюмочку она держит крепко, чтобы не перепутать ненароком.

-- Вот твой сок.

Я достал из серванта хрустальные стаканы и наполнил их.

Она нетерпеливо наблюдала за моими манипуляциями. В комнате уже потемнело настолько, что предметы теряли свои очертания. Ветер за стенами выл, будто на похоронах.

-- Включить свет?

-- Не надо, -- поморщилась она. -- Так приятнее.

-- Тогда за тобой тост, -- я взял бокал с отравой. Она облегченно перевела дыхание.

-- Давай выпьем за нас с тобой. Все же у нас были хорошие минуты. -- По части оригинальности тостов она была не мастер, хотя выслушала их за свою шальную жизнь великое множество.

-- Почему же -- были? -- удивился я. -- Разве только что ты не обещала мне ночь любви?

-- Обещала, -- ответила она с легкой досадой, будто начиная догадываться, что дело не клеится. -- И ты ее получишь, если перестанешь тянуть кота за хвост.

-- Но ты же сама просила не торопиться, -- упорствовал я.

-- Всего должно быть в меру, котик. Пей же!

-- За нас! -- Я поднес бокал к губам и тут же поставил его на столик, заметив, как хищно блеснули ее глаза.

-- Почему ты не пьешь? -- Она явно теряла выдержку. -- Разве не знаешь, что после тоста нельзя ставить обратно. Плохая примета.

-- Извини, дорогая, что-то сердце кольнуло. Я, пожалуй, выйду на свежий воздух.

-- Выпей, вот и полегчает. -- Она была готова влить в меня эту гадость силой. Если бы могла.

-- Погоди минутку.

-- Да куда же ты пойдешь? Там такое творится!

-- Ничего, я постою на крылечке. А ты пока накинь халатик, по-моему, похолодало.

Она едва не запустила в меня бутылкой, но сдержалась, приняв, видимо, мою игру за чистую монету.

На улице и вправду творилось что-то невообразимое. Деревья сердито скрипели, как некстати разбуженные великаны. Где-то гремела плохо прилаженная железная крыша. С соседнего дома сорвало несколько черепиц. Я понятия не имел, кто живет за этими толстыми стенами. Престижный квартал! Здесь не принято делиться радостями и заботами. Никто не вмешивался в дела соседа, даже если тот лез в петлю. Полный суверенитет!

Я оглядел двор, прикидывая, где же он прячется. В доме? В одной из ее потайных спален? Не исключено. Но вовсе не обязательно. Мое внимание привлекли незапертые ворота гаража, построенного Алиной в расчете на три автомобиля. Аппетиты у нее отменные. Такая не пропадет. Если только не свернет себе шею.

Воспользовавшись разгулом стихии, я не таясь подошел к гаражу и потянул створку на себя.

-- Алина, ты? -- донесся из темноты знакомый голос.

Что ж, пора призвать на помощь биополе. Не то запросто можно получить монтировкой по кумполу. Поняв, что разоблачены, они в порыве отчаяния могут пойти на что угодно.

Я послал Федору мысленную команду выйти наружу и покаяться. Тут же внутри грохнулась какая-то канистра, затем из мрака появился мой лучший друг, вынашивавший планы спроваживания меня на тот свет.

-- Привет! -- сказал он, неловко усмехаясь. -- А я думал, ты уже покойник. Но раз так, я очень, очень рад.

Я заглянул ему в глаза. В них была покорность судьбе, но не страх и не раскаяние.

-- Федор, почему ты решился на это? Чем я тебя обидел?

-- Стоит ли об этом толковать, Вадим?

-- Стоит. Еще как стоит! Ведь я считал тебя единственным другом.

-- Твоя беда, Вадим, в том, что ты только требуешь -- дружбы, любви, участия, а сам ничего не даешь взамен.

-- Это неправда! Разве я мало сделал тебе добра?

-- Ты его для себя делал.

-- Даже если так, это не повод, чтобы убивать меня как бешеного пса! -заорал я, чувствуя, как из моих глаз текут слезы.

-- Я раскаиваюсь, Вадим. И прошу только об одном: прости ее.

-- А о себе ты не просишь?

-- Я проиграл. Твой шах и мат.

-- Но это же она тебя подбила, я знаю!

-- Она потрясающая женщина, Вадим. Я был счастлив с ней. Но она немножко ведьма. Я не устоял перед искушением. Я должен был отговорить ее, но не устоял сам. За это прости. Если можешь.

-- Вы давно вместе?

-- Разреши не отвечать на этот вопрос.

-- Она тебя любит?

-- Если то, что было, -- не любовь, тогда я не знаю, что называют этим словом.

-- Федька, какой же ты дурак! Она и тебе точно так же наставила бы рога. Или вообще отшвырнула бы, как использованный презерватив.

-- Не говори пошлостей, Вадим.

-- Ладно, пошли в дом. Нечего тебе сидеть в темном гараже. Надеюсь, не откажешься выпить за мое чудесное спасение?

-- С удовольствием, Вадим. Я действительно рад, как ни странно это звучит.

-- Вот и хорошо.

-- А погода-то расшалилась... -- задумчиво проговорил он.

-- Если бы только погода, -- парировал я.

Алина все так же сидела на диване. У нее был вид затравленной, но сохранившей силы тигрицы.

При появлении Федора она попыталась вскочить, но я и ей послал сигнал. (К тому периоду я научился более виртуозно владеть своим даром и умел держать под контролем одновременно двух-трех человек.)

-- Дорогая, посмотри, какой приятный сюрприз! -- воскликнул я. -- Не убоясь скверной погоды, наш друг решил навестить нас. Выпьем же за верную дружбу и любовь! Но сначала очень прошу надеть что-нибудь на себя. И хорошенько запомни на будущее: даже перед самыми близкими друзьями дома ты должна представать только в одежде.

Она молча выполнила мое распоряжение, набросив коротенький розовый халатик, который, впрочем, мало что скрывал.

-- Я смотрю, милая, ты уже выпила, -- иронично уточнил я. -- Ну, посиди немного, помечтай, а мы с Федькой хлопнем по рюмашке.

Я усадил лучшего друга семьи в кресло, затем достал из серванта третью рюмку, наполнил ее и, поставив рядом с отравленной, несколько раз поменял их местами, так что уже нельзя было разобрать, где какая.

-- Кстати или некстати, мне вспомнилась одна любопытная история, -- начал я самым задушевным тоном. -- В прошлом веке один крупный ученый-химик, может даже Менделеев, рассорился с недругом, и дело у них дошло до дуэли. Выбор оружия был за ученым. Он взял два бокала с вином и в одном растворил яд, после чего предложил противнику выпить из любого, зарезервировав, разумеется, второй за собой. И, знаете, недруг спасовал. Трусоватым оказался. А химик отстоял свою честь.

-- Я слышал об этом, -- подтвердил Федор. -- Но тоже не помню, Менделеев там отличился или кто другой.

-- А слабо повторить эксперимент? -- Я насмешливо посмотрел на него. -Предположим, в одной из этих рюмок яд. Кто первый? Бросаем жребий?

-- Рискнем, -- безучастно ответил Федор.

Лицо Алины исказилось. Я вдруг впервые увидел, какой она станет в старости. Терпи, терпи, детка. Мне тоже пришлось несладко, когда я слушал вашу милую болтовню на кассете.

-- Минутку, где-то здесь у нас были кости. -- Я встал и вынул ящик серванта.

И тут за моей спиной что-то произошло.

Молниеносно, будто боясь передумать, Федор схватил обе рюмки и залпом осушил их. Помешать ему я не успел.

Клянусь, я не давал ему такой установки! Я намеревался постращать его, поставить перед кошмарным выбором, дабы он тоже испытал чувства приговоренного к смерти. Далее я разрядил бы ситуацию. Но он не вынес неизвестности. Не хватило силы духа.