– Джейн, скажи мне одно: неужели ты меня столько мучила только для того, чтобы я тебя избавил от естественного препятствия, мешающего раздавать милости направо-налево? – холодно проговорил Патрик, медленно запирая дверь.
Я нервно сглотнула, смутно догадываясь, что он имеет в виду, но чувствуя, что явно ничего приятного. Холли твердым шагом приблизился вплотную ко мне, вздернул мой подбородок вверх и стал сверлить меня яростным взглядом. Мне стало страшно – в его глазах плескалась буря голодной страсти, гнева и… какой-то ненависти.
– Я не понимаю, о чем ты, – растерянно проговорила я, замерев. – Я хотела всего лишь…
– Я сегодня достаточно хорошо уловил твои желания, Джейн, только знаешь… мне интересно, насколько же ты далеко готова зайти ради них?
– Я тебя не понимаю, – сделала еще одну попытку я, пытаясь осторожно высвободиться из его стальных рук, впрочем, безрезультатно. – Патрик, выслушай меня: сегодня я вспылила, конечно, но и ты тоже хорош. В любом случае, у меня было время подумать и принять компромиссное, надеюсь, решение наших разногласий.
Патрика затрясло.
– Компромиссное? Ты слишком много себе позволяешь, дорогая, поэтому все, что я тебе скажу – хватит притворства! Твои прыжки от мужчины к мужчине перестали делать тебя ценностью в моих глазах! Я долго терпел, потворствовал всем твоим выходкам, но сегодня… Ты не хочешь равноправных отношений, так я тебе устрою то, чего ты на самом деле заслуживаешь! Раздевайся!
– Что-о? – я не верила своим ушам. Куда делся тот мужчина, который меня с таким упорством добивался? Сейчас вместо него стоял циничный, жестокий человек, с бурлящей силой в глазах, готовый подавить любое сопротивление своей силой и властью.
– Раздевайся… не заставляй меня ждать! – наотмашь хлестнул меня его яростный крик. – Я хочу знать, на что ты готова ради обретения так желаемой тобой свободы. Раз ты так мило готова была ублажить преступника, уж для меня тем более постараешься на славу. Ну!
Он взялся рукой за ремень своих брюк, недвусмысленно намекая на то, чего он хочет. О Господи! Никогда, никогда до сих пор я не проявляла инициативы в наших бурных встречах наедине. Не понимала, за что он отыгрывается на мне таким способом, почему решил наказать меня сексом, ведь это явно наказание…
– Патрик, угомонись! Ты не в себе! Почему ты так себя ведешь?
– Я-я-я? Милая, это не я скачу по мужикам из рук в руки, получая удовольствие!
– Хочешь сказать, что это я? – я была просто в шоке, меня начало трясти от гнева и идиотских намеков Патрика. – Ну конечно, как приятно знать, что тебе мозги скоро раскроят, поэтому можно спокойно посидеть и подождать этого прекрасного момента.
– Ты… ты вела себя с этим бандитом так, как никогда со мной! Но это я могу понять, хоть и с трудом, – напугана, ничего умнее в голову не пришло и так далее. А потом что было, уже не помнишь, дорогуша? Значит, Рон и Тикс тебе тоже мозги раскроить хотели, поэтому ты то с одним целуешься, то со вторым обнимаешься?
Блин, за что мне достался такой тупоголовый ревнивец!
– Послушай меня, капитан Патрик Холли. Рон сам на меня набросился непонятно почему, так что все вопросы задавай своему подчиненному! А Тикс всего лишь проявил участие, которого от тебя вовек не дождешься, как я вижу! – язвительно отбрила я.
– Знаешь, Джейн, достаточно! Я видел, с каким удовольствием ты наслаждалась якобы принудительным поцелуем… как и всем остальным. Хватит делать из меня идиота, я не позволю себя унижать!
– Зато меня унизить можно. Класс! – подытожила я и отвернулась. – Знаешь, да пошел ты куда подальше!
– А я и пойду, милая… только получу должок, моральную компенсацию, так сказать, – хищно оскалился мужчина, рывком хватая меня за руки и бросая на кровать.
– Отпусти меня, ты, животное! – яростно извивалась я под ним, начиная паниковать. Неужели он дойдет, в самом деле дойдет до принуждения?
– Нет. Сначала ты сделаешь все, что я скажу, и тогда уже можешь сколько угодно орать и возмущаться, – прошептал мне в самое ухо Патрик и, отстранившись… ловко сковал мне руки за спиной неизвестно откуда взявшимися наручниками.
– Нет, не смей! Не трогай меня! – мои крики быстро заглушили, уткнул меня носом в подушку и припечатав рукой спину так, что я не могла шевелиться. Быстрый шорох, и вот он уже врывается в меня, заставляя взвыть от боли, так как тело мое совершенно не готово к такому вторжению.
Я молча давилась слезами, кусая подушку, пока Патрик, совершенно сойдя с ума, яростно вбивался в меня, не тормозя и не заботясь о том, как я себя чувствую. Зажмурившись и стараясь отрешиться, я как мантру повторяла про себя клятву прибить этого мерзавца. При всем том я с отвращением сознавала, что моему телу начинает нравиться то, что происходит, этот бешеный напор и факт совершенной беззащитности жертвы насильника в некотором роде… возбуждал. Нервы мои сдали окончательно, я уже сама не понимала, отчего издаю стоны – от боли, извращенным образом смешанными с удовольствием, либо от просыпающейся под жесткими ласками Патрика ответной страсти и желания продолжать это грубое слияние.