Обжигающее чувство благодарности и надежды затопило меня с головой.
– Тикс, ты не представляешь, ЧТО ты для меня делаешь! Но… если Патрик решит меня найти, он не остановится, ты ведь понимаешь? Я не добровольно ушла!
– Я знаю, – с еле сдерживаемой яростью в голосе сказал Тикс, – видеоаппаратура в поместье хорошая.
Мои щеки заполыхали. Он видел, получается, …все-все? Кошма-а-ар! Я тихо застонала от непередаваемого чувства стыда.
– Послушай, подружка, не смей заниматься самокопательными упражнениями и прочей ерундой. Я и так себя не очень здорово чувствую – по крайней мере, ролики в интернете искать долго не буду, – не удержался и хохотнул парень. – Не думай об этом. Мне просто нужно было убедиться, что ты решила уйти – я это еще днем прочел в твоих глазах. Поэтому давай просто помолчим и оставим скелеты из шкафов тлеть позади.
– Тикс, ты… ты настоящий друг! – авторитетно заявила я, не удержалась и поцеловала его в щеку. Он лишь довольно фыркнул и направил автомобиль в сторону Эдинбурга.
Утром мы вылетели в Штаты. На досмотре нас никто не останавливал, чего я подспудно боялась, поэтому сразу после того, как мы сели в самолет, я смогла расслабиться и начать думать о новой жизни, полной приключений и… да-да, свободы!
Вскоре я стала обладательницей скромной квартирки в одном из неприметных районов Детройта. Меня взяли на испытательный срок в отделение от управления информационных ресурсов. Обедала я вместе с Тиксом, спускаясь за ним в архив. Вечерами мы гуляли в парке недалеко от моего дома. Ровно через неделю после моего устройства в Детройте в почтовом ящике я обнаружила неподписанный конверт, в котором лежал засушенный лепесток орхидеи.
Ничего, Патрик, я готова к борьбе и, поверь мне, дорогой капитан, теперь я буду сражаться насмерть за свою новую жизнь!