Слуга-фейри проводил нас в гостиную, где Коэл сидел в кресле и остекленевшим взглядом смотрел на незажжённый камин. Он сжимал в руке полупустую фляжку, и я сразу же узнала запах. Нектар фейри. С пухловатыми щеками и мальчишескими волосами он выглядел моложе большинства фейри, которых я встречала, и почти напоминал подростка.
Он сидел в одном из кресел с тёмно-коричневой обивкой, расставленных вокруг мраморного камина. Вдоль стен выстроились книжные полки, и только на одной стене висел портрет. Там изображалась женщина с дикими глазами, покрытая кровью, и убитый бык у её ног.
Когда Лорд Балор наконец-то заметил наше присутствие в комнате, он дёрнулся, расплескав немного напитка на ковёр, расшитый красно-золотым изображением феникса.
Он отпил глоток из фляжки.
— Лорд Таранис! Я так много о тебе слышал! Все женщины хотят поговорить о Роане, Лорде Таранисе. Это начинает наскучивать, если честно.
Я выгнула бровь.
— Вот как? Все женщины?
Роан не ждал, когда нас пригласят сесть. Он жестом показал мне занять одно из свободных кресел напротив Коэла, а сам опустился в другое.
— Коэл Балор, — сказал Роан. — Я всё собирался познакомиться лично.
Коэл вытер рот тыльной стороной ладони.
— Ну честно. Это похоть так разжигает женский интерес? Последний из Двора Похоти? Или… — он махнул рукой в сторону Роана. — …Это всё татуировки, мышцы и мрачный суровый имидж?
«Всего понемножку».
Роан не ответил.
— Я никогда не встречал другого представителя твоего двора, — продолжал Коэл. — Естественно. Они все мертвы, — он хрюкнул, затем прикрыл рот ладонью. — Прости. Это было немножко бестактно, — он приподнял фляжку. — Нектар оказывает на меня такое влияние, но он так замечательно держит под контролем мою ярость… — его язык заплетался.
Выражение лица Роана ничего не выдавало.
— Что касается того, почему женщины любят говорить обо мне, то тебе надо задать этот вопрос им. Я пришёл, чтобы обсудить союз.
Взгляд тёмных глаз Коэла остановился на мне.
— А она маленькая сексуальная озорница, да?
Тело Роана напряглось, кулаки сжались до побеления костяшек.
— Эта «маленькая озорница» — Владычица Ужаса.
Коэл широко распахнул глаза.
— Та самая, которую ты шпилишь? Вот о чём жаловались все нимфы из Двора Радости. Бывали времена, когда мне нравилось погрузиться по самые яйца в плоть нимфы, но теперь они не перестают ныть о Роане Таранисе и его новой паре, и они безутешны. Нудятина. Должно быть, она первоклассная киска, раз ты отказался от всего этого, я прав, Роан? Ты мог бы иметь настоящий гарем нимф на расстоянии вытянутой руки, вставшего члена и всего остального.
В моём горле встал ком. То есть, даже нимфы веселья знали о нашей предначертанной связи. Наверное, ещё до того, как я сама узнала.
Роан стиснул зубы.
— Я думал, ты будешь заинтересован в возврате своей оружейной.
Искра интереса зажглась в глазах Коэла, но потом они снова сделались мутными.
— Я забыл поздравить тебя с убийством короля. Отличная работа, старик.
Эта встреча быстро начинала казаться пустой тратой времени. Коэл едва мог составить связное предложение.
Роан пристально смотрел на него.
— Я сделал это с помощью твоего отца. Он был великим мужчиной.
— Мне это постоянно говорят. Я его почти не видел. Он жил среди своих книг и свитков, — Коэл отпил ещё один глоток. — Чего ты хочешь, Лорд Таранис?
— Союз. Я хочу дать тебе месть за разграбление твоей оружейной.
— Месть, — кисло сказал Коэл. — Я заметил, что ты не предложил мне месть за смерть моего отца.
В комнате воцарилось молчание. «Неловкая тема».
Внезапно взгляд Коэла сделался более осмысленным, и он подался вперёд в кресле.
— Мой отец умер в плену дома Араун. Они замучили его до смерти. Ты не думаешь, что я должен отомстить за эту несправедливость и только потом беспокоиться об оружии?
— Дознавательница, которая взяла в плен твоего отца и пытала его, мертва, — осторожно сказал Роан. — Она сгорела заживо.
Убийство дознавательницы — тоже моих рук дело. С каждой минутой я всё меньше чувствовала себя мошенницей. Может, я устрашала даже без власти над ужасом.
Коэл помрачнел, сжимая свою фляжку.
— Меня лишили даже этого акта мести. Поскольку она мертва, мне, само собой, стоит перенести свою месть на её сына? — его глаза полыхнули. — Я живу ради мести. Живу ради неё так же, как ты живёшь ради ебли.