— Дай-ка угадаю. Мужчина охотится и пленяет женщину, а не наоборот.
Он моргнул.
— Естественно.
— Ладно. И когда случится это пленение? Мне надо пописать.
— У нас есть немного времени. Кое-какие гости ещё не пришли. И обычай требует, чтобы все мы ждали появления пары, — он нахмурил лоб. — Это ужасно неподходящее время.
— Иделиса торопила меня, и я выпила четыре кружки кофе, чтобы не уснуть.
Он вздохнул.
— Думаю, время ещё есть.
— А где туалет?
— Тут внизу не будет туалетов. Фейри устроены иначе, чем люди с вашими постоянными потребностями тела. Постарайся как можно более церемонно выйти наружу и найди тёмный уголок в коридоре.
Мои брови взлетели вверх.
— Ты хочешь, чтобы я церемонно задрала платье в углу того тёмного коридора и церемонно пописала на пол?
— Ну, я бы предпочёл, чтобы ты этого не делала. Но раз тебе нужно…
Вздохнув, я встала и, держа голову высоко поднятой, вышла из зала, пытаясь игнорировать непристойный акт, который мне предстояло совершить. Покинув тёмный храм, я пошла по каменному коридору в поисках алькова. Но естественно, кто-то мог пройти мимо и увидеть, как я присела над землёй. Я хмурилась на ходу, пока не заметила деревянную дверь в стене.
Повернув ручку, я нашла маленькую комнату с комодом, кроватью и полуголой женщиной, пытающейся одеться.
— Простите, — выпалила я, уже закрывая дверь, но тут узнала вишнёво-красные волосы. — Эльрин?
Она развернулась и посмотрела на меня своими льдистыми глазами.
— Кассандра. Ну конечно, с тебя станется ворваться.
— Я просто… искала туалет.
— Нет тут туалета. Фейри не писают весь день, как твой вид.
— Я понимаю, что вы все очень гордитесь своими могучими мочевыми пузырями, но мне пора, — я начала отступать наружу.
— Подожди. Зайди. Пожалуйста, — её голос внезапно сделался умоляющим и отчаянным. — Через минутку можешь воспользоваться ведром в углу, как свинья.
— Свиньи не писают в вёдра, — пробормотала я. Она только что назвала меня свиньёй, но в то же время она казалась отчаявшейся и одинокой невестой, которой нужна помощь. Сбитая с толку, я вошла в комнату и закрыла за собой дверь.
Она повернулась и посмотрела на меня, оставаясь обнажённой по пояс. Ниже талии прекрасное льдисто-голубое платье струилось до самого пола, но она не надела его до конца.
— У Дома Араун есть традиция. Пленяемая женщина должна готовиться к церемонии в одиночестве, — тон Эльрин был горьким. — И я пыталась, но не могу застегнуть пуговки на спине платья. Мне нужна твоя помощь.
— Ладно, — я подошла к ней, косясь на серебристое ведро в углу. Эльрин повернулась ко мне своей прекрасной бледной спиной, изувеченной лишь в одном месте — прямо под плечом, где Сиофра заклеймила Эльрин железом во время её плена.
— Уродливо, да? — сказала она, услышав, как у меня перехватило дыхание.
— Ты всё равно прекрасна, — я поколебалась. — До сих пор болит?
— Уже нет. Остались только воспоминания и кошмары.
— Да уж, — я очень хорошо знала, о чём она говорит. Эльрин аккуратно подняла корсаж выше, и голубой шёлк облегал её бёдра. Более бледная полупрозрачная ткань покрыла её груди, расшитая жемчужными цветочными узорами, которые расходились по плечам. Она выглядела ошеломительно, её огненные волосы ярко контрастировали с холодной голубизной платья, а длинные ноги слегка просвечивали сквозь юбки. Но когда я наполовину застегнула платье, её плечи задрожали, и отрывистые рыдания отчётливо послышались в тишине комнаты.
— Эльрин, ты в порядке?
— Меня должны были одевать мои сестры, — сказала она. — Так мы это делаем. Но фейри Двора Печали считают, что церемония — это серьёзный обряд. Что мы должны провести время наедине с собой, в скорбной рефлексии о смерти наших былых жизней. Так что мне досталась лишь ты.
Оу. Я не знала, что сказать.
— Знаю, я тебе не нравлюсь, но…
— Не нравишься? Кассандра, я тебя ненавижу, — выплюнула она через плечо.
Я сделала шаг назад, потрясённая пылкостью её тона. Я развернулась с гулко стучащим сердцем, решив, что возьму серебристое ведро и оставлю Эльрин саму застёгивать платье.
— В этом нет ничего личного, — отчаянно выпалила она, когда я отошла от неё.
— Нет ничего личного в том, что ты меня ненавидишь? — рявкнула я.
— Я ненавидела бы любую, кто оказалась бы на твоём месте. Любую.
— Из-за Роана.
— Я должна была быть предначертанной парой Роана, — она резко развернулась ко мне лицом, и её покрасневшие глаза были полны злости. — Мы были рядом много столетий. Лучшие друзья. Мы всегда поддерживали друг друга. Мы бесчисленное количество раз спасали друг другу жизнь. Я знаю его с детства. Когда он ещё был в тюрьме. Всего лишь одинокий мальчишка с разбитым сердцем. Я любила его пять сотен лет, и я знаю его так, как ты никогда не узнаешь.