Зелёные глаза Роана сияли в темноте.
— Мы можем привести сюда фейри ужаса, которые присоединятся к тебе.
— Нет. Она хочет, чтобы я пошла одна.
— Она?
Я покачала головой, не до конца понимая, о чем говорю.
— Я просто чувствую там что-то. Кого-то, — я втянула глубокий вдох. — Всё будет хорошо, Роан.
Я видела внутреннюю борьбу, отразившуюся на его лице. Я всё понимала. Если бы Роан сказал мне, что ему надо в одиночку войти в тёмный страшный туннель, потому что неведомый дух ужаса хотел его увидеть, я бы тащила его в противоположную сторону.
Я прикоснулась к его руке.
— Мне нужно, чтобы ты мне доверился.
— Кассандра, это не самое мудрое решение.
— Мне нужно, чтобы ты мне доверился, — повторила я, чувствуя, как дух Уила Брок манит меня ближе своей неустанной тягой. — Я должна сделать это в одиночку.
— Пожалуйста, не рискуй без необходимости, — через связь я чувствовала его страх за меня.
Я крепко обняла его, через рубашку чувствуя, как колотится его сердце.
— Ну и чьи суждения помутились теперь? — прошептала я, отпуская его и оставляя позади.
Я вошла в проход и услышала, как Роан ахнул, увидев, что я скрылась в стене.
Глава 31
Чем дальше я шла, тем ниже становился потолок, и в итоге мне пришлось присесть на корточки. Я продвигалась медленно, наводя фонарик на воду перед собой. Я обходила кучи обломков и скользкие камни. Вода просачивалась в мою обувь, леденя ступни. Дух Уила Брок ощущался всё сильнее, как и тяга, которая влекла центр моего тела. Дыхание вырывалось из меня короткими резкими вздохами, вторившими бешено колотившемуся сердцу. Такое чувство, будто луч моего фонарика становился всё слабее по мере моего ухода под землю, словно сырость и тьма гасили его. Я слышала крыс, с писком разбегавшихся по воде.
Мой страх подступал к горлу, угрожая задушить меня.
Я пыталась притвориться, будто Роан идёт прямо за мной, и я не одна. Это не совсем работало. Стены словно смыкались вокруг меня, пока я шла вперёд в спёртом воздухе. К сожалению, этот туннель пах очень похоже на мою тюремную камеру.
Я водила фонариком в разные стороны, сосредоточившись на протяженности туннеля. «Тут предостаточно пространства. Предостаточно пространства».
Ручейки воды вытекали из небольших дырок в стенах. Вода поднималась уже до моих лодыжек, и течение затягивало меня глубже. Спустя минуту уровень реки доходил до колен. Здесь камни были покрыты толстым слоем слизи, и мне приходилось шагать аккуратно, чтобы не поскользнуться. Тьма как будто поглощала свет.
Споткнувшись, я поскользнулась на склизких камнях и с воплем грохнулась в воду. Потрясённая ледяным потоком, я ахнула, расплескав воду. Я не могла подняться на ноги; вода как будто затягивала меня обратно.«Здесь нет света. Почему здесь нет света?»
Ну естественно. Фонарик упал в воду. Наконец, я сумела встать на ноги. Я едва не споткнулась о камень. Дрожа, я пыталась нашарить фонарик, ища в холодной воде пластиковый корпус моей защиты от тьмы.
Я не могла его отыскать, и во рту пересохло. У меня возникло ощущение, что вода забрала у меня свет. Я не получу его обратно.
Здесь, в реке под городом, темнота была абсолютной. В моём сознании мелькали воспоминания о тюремной камере. «Низкий потолок, из-за которого не получалось выпрямиться; ручка, сточившаяся до огрызка, пока я пыталась процарапать себе путь на волю. Я не знала, день сейчас или ночь, и доведётся ли мне когда-нибудь увидеть кого-нибудь живого».
Дезориентированная, я повалилась обратно в воду. Мои конечности не подчинились, когда я снова попыталась встать. Я хватала ртом воздух, но по какой-то причине мои лёгкие не наполнялись кислородом. Воздух как будто был набит сырой почвой, как в могиле. Я сидела на полу, вокруг меня текла вода. Я опустила голову между колен, стараясь подавить накатывающее головокружение. Кровь шумела в ушах.
Может, пора развернуться… ещё бы вспомнить, откуда я пришла. Я медленно поднялась, шаря вокруг. «Всюду стены. Меня окружали четыре стены». Конечно. Слизь на камнях ощущалась такой знакомой. Я знала это ощущение так же хорошо, как собственное отражение в зеркале. Это не проход. Это… это…
«Камера. Сиди неподвижно. Если будешь тихой, придут крысы. Ты сможешь есть крыс».
Ужасающая правда начала просачиваться в моё сознание. Конечно, я до сих пор была в камере — я и не уходила. Всё это время я галлюцинировала, воображая разговоры. Все эти воспоминания — мой побег из тюрьмы, смерть Огмиоса, Роан признаётся мне в любви — это лишь продукты лихорадящего разума, изголодавшегося по человеческому контакту.