— Где ключи от этих кандалов? — спросила я хриплым голосом. Роан уже оказался рядом, помогая мне поддерживать её.
— Ключей нет, — рявкнул принц. — Оковы запаяны. Уверен, вы найдёте кузнеца, чтобы их снять.
— Я отведу её обратно в крепость, — тихо сказал Роан.
Он аккуратно обнял Бранвен за талию, направляя к выходу из палатки. Я осталась, глядя на принца и подавляя желание парализовать его ужасом.
— Мы предвидели, что вы потребуете фейри снов, — сказал он, и его взгляд не дрогнул. — Честно говоря, мы весьма рады избавиться от него.
Телохранитель вернулся вновь, ведя связанного фейри с кляпом во рту. Его лицо осунулось, голубые глаза горели ненавистью.
— Привет, братик, — сказала я низким голосом. — Рада вновь видеть тебя.
Глава 37
Я позволила Абеллио три дня томиться в темницах, и только потом спустилась по тёмной лестнице к камерам. Я не была уверена, то ли я хочу позлорадствовать, то ли не желаю вновь видеть его хорошенькое личико.
В сыром коридоре горело два факела, и свет едва-едва разгонял тьму. Дверь позади меня захлопнулась с лязгом. На мгновение я ощутила намёк на свои тюремные страхи — заточение в темноте, в таком же месте.
Но той Кассандры больше не существовало, и когда я зашагала к самой дальней камере, мои страхи развеялись как туман. Я сжимала в руке массивную связку ключей.
Я настояла на том, что сделаю это в одиночку. Охранники не выглядели обрадованными, но в итоге позволили мне сделать то, чего я требовала. В конце концов, я была Владычицей Ужаса.
Мне трудно было найти замочную скважину в таком тусклом освещении, но немного повозившись, я справилась. Ржавый замок застонал, когда я повернула ключ. С громким скрипом я отворила металлическую дверь и медленно вошла в камеру Абеллио.
Охранники приковали его к стене в такой позе, что руки оставались поднятыми над головой. Засохшая кровь коркой покрывала его припухшую губу. Это сделал Роан? Один из охранников?
Я улыбнулась ему, думая о том, как он надевал мне на голову грязный мешок в другой тюремной камере.
— Ну здравствуй, Абеллио.
Его льдисто-голубые глаза были зеркальной копией моих собственных. В них легко читался страх. Для этого мне даже не нужны были силы ужаса. И всё же он сумел сохранять спокойный фасад, презрительно глядя на меня. Он не произнёс ни слова.
— И вот мы снова встретились, — мои шаги эхом отражались от стен камеры. — Я слегка обижена, что тебе дали камеру получше, чем мне. У тебя здесь есть освещение. Практически пятизвёздочный отель.
— Чего ты хочешь? — прохрипел он.
— Как думаешь, что сказал бы наш дорогой папочка, если бы увидел тебя сейчас? — спросила я. — Предатель своего народа, прикованный к стене и допрашиваемый женщиной-смейри?
— Я не предатель. Я верен монархии, которую вы свергли. Ваша Республика — это фарс. Дворы разорвут друг друга на куски. И пока вы грызётесь меж собой, Благие вернутся и переубивают вас всех. Через пять сотен лет королевство Неблагих обратится в пыль.
Я скрестила руки на груди.
— То есть, твой план сводился… к чему? Помочь им поубивать нас быстрее?
— Они бы позволили мне жить за определённую плату. И я бы заплатил эту цену, чтобы восстановить трон моего отца. Сила в единстве, а в Республике его нет.
— Как патриотично с твоей стороны, — я присела на корточки. — Помнишь наш последний разговор? Я была привязана к стулу. Ты надел мешок мне на голову и раз за разом поливал его водой, топя меня, пока твои дружки смеялись.
Раньше это воспоминание разжигало во мне ярость. Теперь, когда Абеллио был прикован к грязной стене, я почти ничего не почувствовала.
— Собираешься отплатить мне? — прохрипел он. — Сделать то же самое? Валяй. Я не стану умолять и плакать, как это делала ты, животное-смейри.
— Ты правда в это веришь? — я выгнула бровь.
Он не ответил.
Я снова поднялась.
— К счастью для тебя, я не занимаюсь пытками. Один из нас животное, но это не я.
— Так зачем ты сюда пришла? Убить меня?
— Может быть. Но пока что нет. Мне тут сказали, что публичное повешение поспособствует улучшению морального облика новой Республики. Мне это кажется странным, но кто я такая, чтобы стоять на пути у традиций фейри?