– Меня зовут Андер.
– Хорошо, пусть будет Андер. И не строй иллюзий относительно своего положения. Ты – пленник, такой же, каким был в Семинарии. Однако, это не означает, что мы не можем сотрудничать, правда… немного позже. Пока мы не убедимся, что ты не предашь нас, ты просто подчинишься приказу. Но все же я очень надеюсь, что мне еще удастся сделать это при твоем первом же неверном шаге.
Дверь внезапно раскрылась и так же быстро закрылась. В каюту вошел Кана. Он подозрительно глянул на Брона и сел за стол. Он выглядел весьма интеллигентно и совсем не был похож на безжалостного захватчика планетных систем.
– Мартин… – я хотел бы, чтобы вы оставили нас.
Дауквист, видимо, вознамерился запротестовать, но затем молча исполнил просьбу.
Он вышел, бросив на Брона красноречивый взгляд. Было ясно, что существует различие во взглядах на положение Брона на корабле. Не было сомнения, что Дауквист был взбешен, приказом Кана.
Брон остался один на один с великим тираном космоса. Кана молчал, но от его фигуры веяло почти гипнотическим магнетизмом.
– Обычно, – наконец заговорил Кана, – я не вмешиваюсь в дела Мартина, но на этот раз я не мог рискнуть отдать ему синкретиста твоего класса на растерзание. Слабой очки зрения, ты исключительный человек. И можешь быть полезным для нас. Но Мартин дьявольски подозрителен, и это тоже делает его полезным для нас. У меня на твой счет, синкретист, есть своя теория. Я подозреваю, что ты не тот, за кого себя выдаешь.
– Я Андер Галтерн. Синкретист из Университет Адана на Онарисе.
– В таком случае ты сможешь ответить на мои вопросы. И если я найду в твоих ответах хотя бы малейшие неточности, ты мгновенно отправишься к Мартину.
– Я не могу допустить, чтобы меня оскорбляли недоверием.
Ответ гипноличности был ослаблен, но Брон ухватился за это и увеличил его, сделавшись обиженным до глубины души.
– Брон, ты можешь не выпутаться из этого. Я сейчас позову Андера.
– Хорошо, Джесси. До сих пор гипноличность не очень-то мне помогала.
Кана вытащил из папки какие-то бумаги.
– Видишь, Андер Галтерн, мы много знаем о тебе. Кстати, где находится Джеддах?
Ловушка? Джеддах это город на Онарисе, но Галтерн подумал бы сразу о Джеддах Галтерне, который умер.
Голос, звучавший в голосе Брона, был незнакомым, с легким онарисским акцентом.
– Джеддах умер, – повторил он. – Он принадлежал к пятому поколению. Сегодня ему было бы 107 лет.
– Очень хорошо, но зря не рискуй.
Кана закивал головой, не переставая рыться в бумагах.
– Скажи, пожалуйста, как звучит название заявления, которое ты сделал на девятом Симпозиуме Галактических наук в Марока на Приаме?
– Девятый симпозиум был не на Приаме, а на Мяли-5. На Приаме был Десятый.
– Что ты имеешь в виду? – спросил Брон. – Тот Десятый Симпозиум, или тот, что был на Мяли-5?
– Конечно, на Мяли-5, – ответил Кана, даже не глянув в бумаги. – Прости, я наверное ошибся.
– Применение Теории Исключения Параметра Приводящего описываемой Прогностики Форм Хаоса.
Брон повторил слово в слово. Кана кивал головой и отложил бумаги в сторону.
– Хорошо. Но все же, я до конца не уверен, что Мартин ошибается. У него инстинкт на такие вещи. Мы не можем позволить себе ошибиться, так как часто наша жизнь зависит только от этого. Уши и глаза у нас должны быть всегда хорошо открыты. Если ты не Галтерн, то те, кто послал тебя, без сомнения провели очень ювелирную работу. Так что ты и в самом деле стал Галтерном, и то, что ты подделываешься под него, не имеет большого значения.
– А сейчас, – сказал Брон, – прошу вас ответить на мой вопрос. Зачем Разрушителям так внезапно понадобился синкретист?
– Не только синкретист. Нам нужны многие и мы практически уже их имеем. Но нам нужен тот, кто может связать в себе синкретизм и знакомство с формами Хаоса.
– Зачем?
– Через несколько часов у нас кое-что намечается. Только тогда я отвечу на твой вопрос. Возможно, ты и сам найдешь его. Во всяком случае, ты будешь иметь полную свободу передвижения по кораблю. Ты можешь входить туда, где откроются перед тобой двери. Но некоторые каюты и отсеки будут закрыты. Видишь, мы от тебя почти ничего не скрываем. Как-никак, ты все же пленник. Вестовой покажет тебе твою каюту.
Кана встал и показал рукой на дверь. Брон понял, что ему предлагают выйти. Он пожал плечами и, когда вышел за дверь, сразу же наткнулся на человека в мундире лейтенанта корабельной полиции Разрушителей. Тот предложил пройти в Информаторий, где у Брона тут же взяли отпечатки пальцев и вложили данные в компьютер, ведающий всеми дверями и люками на корабле.
Для пробы от тут же обошел почти весь корабль, пробуя открывать замки. Большинство, к его удивлению, открывались при прикосновении его пальцев. Тогда он вернулся в свою каюту, лег на койку и связался со своими невидимыми соратниками.
– Джесси?
– Нет, Ананиас. Наша маленькая девочка пошла перекусить. Ее обычное меню составляет битое стекло, политое ядом змеи. Что ты скажешь о свободе, так царственно подаренной тебе Каном?
– Я удивлен. Хотя, если рассуждать здраво, то мне оставили как раз столько веревки, чтобы в крайнем случае меня можно было бы без промедления вздернуть на первой же рее. Единственные места, как я узнал, куда мне нельзя заглядывать, это: арсенал, центральная радиорубка и рубка компьютерной связи. Уверен, что каждый мой шаг контролируется.
– А мостик? Ты должны узнать цель полета!
– Я еще не пытался. Не хочу проявлять свое любопытство. Да это и не нужно. Как сказал Кана, в ближайшее время что-то должно произойти и первоначальная цель может быть изменена. Когда они начнут готовиться к гиперпрыжку в подпространство, я добуду данные прямо с матриц, не заглядывая на мостик.
– Это идея! Помни, что у них нет ни малейшего повода подозревать тебя. Держись подальше от радиорубки и ты будешь чист как стеклышко. Система биотронической связи единственная в своем роде, и никто не знает о ее существовании за исключением нескольких человек Службы.
– Хотелось бы в это верить. Этот шум, который я принимал, не дает мне покоя. Кто-то работал на нашей волне. Это не были шумы от помех.
– Мы не можем определить источник этого шума, Брон. Выдвинута гипотеза о гетеродинном сигнале…
– Это ерунда! – Я уже говорил, что эти голоса имели характер разума, обладающего очень сложной системой связи!
– Мы займемся этим, Брон. Хотя я уверен, что ты ошибаешься. Но что это с двигателями?
Брон с минуту внимательно прислушивался.
– Похоже, что они работают в тормозном режиме. Может быть, мы приближаемся к точке, где должно что-то произойти. Вероятно мы должны с кем-то встретиться?
– Встретиться? С кем?
– Я не знаю. Никаких даже намеков. Хотя, думаю, что предстоит встреча с главными силами.
– Интересно, зачем? Они еще никогда не рисковали выходить в космос всем флотом. Для прыжка в гиперпространство они должны будут перегруппироваться.
– Должно быть что-то случилось из ряда вон выходящее.
Ты не очень интересуйся. Лучше подожди встречи.
– Это как понимать, Ананиас. Приказ?
– Именно! Ты уже забыл, как нужно подчиняться приказам?
– Давай условимся. Здесь работаю я, рискуя своей шкурой, и твои игры в солдатиков оставим в покое. Пока моя игра здесь не закончится ты можешь спрашивать меня об информации, но позволь мне самому выбирать способ ее сбора. Если же ты хочешь иметь марионетку… то я пас!
– Спокойнее, солдатик, – угрожающе процедил Ананиас. – Должен тебе заметить, что в твой мозг вживлены соответствующие электроды. А пульт управления передо мной. Хочешь, я прочитаю тебе некоторые надписи над кнопками: «Состояние кататонии», «Потеря сознания», «Боль», «Смерть». Конечно, это не написано словами, ведь мы сторонники символов во всем, что касается боли и страданий, связанных с существованием человека. Может быть, ты уже затаил мысль о неподчинении…