Фиби остановилась и сморщила носик.
– Это?
Здание в конце дороги было глыбой бетона, современным и утилитарным, по сравнению с готической архитектурой вокруг.
– Это как игра из «Улицы Сезам». «Что–то здесь лишнее», – добавила она.
– Не важно, страшное ли место, если там есть нужные книги, – сказал Малдер, перешагивая по две ступеньки.
Он придержал дверь для Фиби и прошел раньше, чем туда проскользнул Гимбл.
Его друг поймал дверь и прошел за ними.
– Очень смешно. Я скажу майору, что ты хочешь, чтобы он рассказал тебе больше о киборге, которого строят пришельцы.
– И спроси у него про Элвиса, – сказала Фиби.
Здание внутри тянулось вверх, этаж за этажом узких полок стояли у перил. Ученики сновали там и рыскали на полках.
– Здесь может развиться клаустрофобия, – прошептал Гимбл.
– Думай об этом так, – сказала Фиби. – Чем быстрее найдешь нужную информацию, тем скорее уйдешь отсюда.
– Или вы найдете раньше, – парировал Гимбл. – Это работа команды, Фибс.
Малдер сжался, словно гнев Фиби пал бы на него. А потом поступил так, как сделал бы любой лучший друг. Пошел к столу выдачи книг.
Но он успел услышать слова Фиби:
– Я не рассказывала тебе, как отношусь к милым кличкам, Гимс?
Малдер подошел к столу и подождал, пока библиотекарь заметит его, если, конечно, женщина в светло–розовом свитере с V–образным вырезом и чокером, сидящая там, была библиотекарем. Она выделялась в море студентов в форме, в выглаженных рубашках с аллигаторами на карманах.
Она оторвала взгляд от стопки карточек, которые штамповала.
– Чем могу помочь?
– Я ищу книги о сороках, камнях–метаморфах и… – он понизил голос. – Об отравлении аконитом.
Женщина не дрогнула. Она точно была библиотекарем.
– Интересное сочетание. Некоторые ученые думаю, что римского императора Клавдия отравили аконитом, – она встала и обошла стол. – Идем со мной, я покажу тебе направление. Ищешь о Клавдие или о яде?
Малдер кашлянул и пошел за ней к узкой лестнице.
– Я изучаю опасные растения, – это звучало невинно.
Гимбл и Фиби догнали их, и Малдер указал на них.
– А мои друзья пишут статью о камнях–метаморфах.
– Минералы, – сказала Фиби. – Все от физических свойств до новых идей, как исцеление кристаллами и…
– Чары, – добавил Гимбл.
Библиотекарь замерла на площадке третьего этажа и с любопытством посмотрела на Гимбла.
– Интересует алхимия?
Фиби вмешалась:
– Он играет в «Подземелья и Драконы».
Библиотекарь хотела задать вопрос, но передумала.
– Мы на месте, – сказала она и подвела их к полкам на третьем этаже.
Фиби встала у перил и посмотрела вниз, а потом наверх. И хотя людям приходилось толкаться, чтобы пройти к полкам, вид был впечатляющим.
– Птицы там, – библиотекарь провела пальцем по боку полок, где нужно было искать. – Минералы и кристаллы – там.
Она указала направление Фиби и сказала Малдеру.
– Нам нужно подняться на четвертый этаж.
– Ладно, – он махнул Фиби. – Хватай Гимбла, когда закончишь, встретимся в кабинете.
– Они на последнем этаже, – добавила библиотекарь.
Она показала Малдеру, где найти книги об аконите и исторических фигурах, отравленных им – с умным названием «Уроки яда: Исторические фигуры, умершие от обычных ядовитых растений». Малдер вытащил все книги, в которых упоминался борец и аконит волчий, как назывались растения, в которых содержался этот яд.
Он за несколько минут поднялся на последний этаж. Пришлось протиснуться мимо студентов у полок, выходящих на центральный атриум. Он заметил Гимбла и Фиби в одной из комнат за столом, полным книг.
– Получилось, – сказал Гимбл, когда Малдер открыл дверь.
– Яд – популярная тема, – сказал он, опуская книги на стол. – Какой план игры?
– Я, похоже, ослышалась. Ты предлагаешь план? – удивленно посмотрела на него Фиби. Малдер не строил планы, а действовал на импульсах и придумывал стратегию в последнюю минуту. Она снова была собой, но он не мог так легко забыть прошлую ночь.
– Только в этот раз, – сказал он, пытаясь подыграть. – Не привыкай. Я снова стану непредсказуемым, когда мы выйдем отсюда.
Она не слушала его.
– Я уже делаю записи о нууммите, а ты изучай аконит, раз ты видел документы.
– Почему я с птицами? – пожаловался Гимбл. – Я хочу яд и вулканические камни. Птицы – фигня, – Фиби открыла рот, чтобы ответить, и Гимбл сдался. – Забудь. Я беру птиц.
– Люблю, когда все согласны, – она переключила внимание на книги, открытые перед ней.
Друзья Малдера делали записи, а он листал книги. Ему не нужно было записывать. Даже без его фотографической памяти было бы просто запомнить информацию. Прямо как в романе Агаты Кристи.
Малдер отклонился и посмотрел на дырки на потолке.
– Что–нибудь интересное? – спросил Гимбл.
– Не очень. Хочешь отравить императора или поймать гарпуном кита? – Малдер закрыл последнюю книгу и отодвинул.
Фиби оторвалась от записей.
– Что нашлось?
– Аконит добывают из растения под названием борец, это один из старейших ядов в истории. Мать всех ядов, как его называют в одной из книг. Его использовали еще в двенадцатом веке до нашей эры и по всему миру, – он перечислял факты, голос становился все громче от разочарования. – В древнем Китае использовали аконит для отравленных дротиков, аборигены смазывали им гарпуны, чтобы охотиться на китов, а греки и римляне отравляли им врагов
– Фокс? Почему ты так расстроен? – спросила Фиби.
Малдер пропустил вопрос мимо ушей.
– Забудь китов, – сказал Гимбл. – Аконит поможет отследить убийцу?
Малдер отодвинул стул и встал.
– Нет. Потому что борец растет по всей Северной Америке. Убийца может даже выращивать его у себя во дворе.
– А есть другие виды? Может, это как–то сузит поиски, – предположила Фиби.
– Вряд ли поможет. Аконит ядовит во всех видах, – Малдер смотрел в окно, ошеломленный.
– А камень? – спросил Гимбл. – Это поможет?
Фиби пролистала свои заметки.
– Не уверена. Нууммит был еще раньше «матери всех ядов». Это самый старый минерал на земле, сформировался он три или четыре миллиарда лет назад в вулкане в Гренландии, – она покачала головой. – Поверить не могу, что ничего о нем до этого не знала.
– Если мы имеем дело с культом, то камень должен что–то представлять, – сказал Малдер. – Как силу или плодородие.
Гимбл вскинул бровь.
– Плодородие? – Фиби сжала губы, чтобы не рассмеяться.
– Я просто привел пример, – Малдер провел ладонями по волосам, растрепав их.
– Нууммит связывают с магией стихий и защитой.
– Это уже что–то, – в Малдере снова загорелся огонь. – Это могло бы объяснить птицу и стрелы.
– Не думаю, – Гимбл уперся руками в стол. – В «П и Д» много магии стихий, но она не связана с птицами, пронзенными стрелами, сделанными из человеческих костей.
Фиби взяла одну из книг Гимбла.
– И ты не нашел связи между птицами и стрелами?
– Конечно, нашел. Люди охотились стрелами на них, – сказал он. – А другое? Нет. Но я нашел много другого, – Гимбл провел пальцем по своим записям. – Сороки входят в семейство вороновых. Они любят блестящие предметы и крадут такое, чтобы построить гнезда. А еще сороки умные, могут изображать голоса других птиц.
– Это не звучит полезным, – сказала Фиби.
Гимбл оторвал взгляд от заметок.
– Потому что я не закончил. О сороках есть много поверий в фольклоре, но зацепиться не за что. Но я вот о чем. В Европе сороки считаются плохим знаком, и, судя по поверьям шотландцев, если увидишь сороку, значит, кто–то умрет. Но в Корее это значит, что кто–то принесет хорошую новость, а в Китае они – символ удачи.
– Вряд ли кто–то вонзал бы стрелы в птицу, если бы ее считали символом удачи, – сказала Фиби.