Огромный тёмно-синий конверт – в таких часто пересылают документы. Три почтовые марки по медяку штука, обратного адреса нет, адрес назначения – «Гостиный двор «Ратуша», доставить на стойку. С меня кофе, господин Пуль!»
Наташа отправила письмо в «Ратушу»? А не проще ли было оставить его на стойке, да и дело с концом?
«Нет, не проще. Она понимала, что, случись с ней что-нибудь, то ты обязательно обратишь внимание на этот конверт. А если бы его доставили? Наташа, скорее всего, не могла передать тебе весточку лично в руки, и не могла попросить об этом. Совсем другое дело – письмо... Да, девушка была явно не дурой, особенно с учётом того, что её пришлось придумывать план буквально на ходу»
Конверт был, разумеется, заклеен, но эти пустяки, даже не стоили лишних телодвижений с хитрыми устройствами Отдела; чужие письма следователь научился открывать ещё до того, как сотворил первое заклятье: для этого были нужны всего-то плита и кипящий чайник.
Теперь же это стало совсем просто.
Совсем несложно зажечь на кончике пальца огонёк, ещё проще добавить в него воды, что, как правило, в изобилии имеется в воздухе. Раз! – и вот палец Фигаро превратился в некое подобие носика чайника: тонкая струйка пара свистела, казалось, прямо из него (хотя, строго говоря, появлялась в полудюйме от кончика ногтя, в фокусе заклятья).
Для того чтобы размокнуть почтовому клею понадобилось около двух минут. Следователь аккуратно поддел уголок конверта кончиком карманного ножа, и достал... ещё один конверт.
Чуть меньше размером, плотная розоватая бумага, лёгкий аромат духов; в таких дамы присылают кавалерам ответы на их вирши и признания. Конверт без марок, но тоже аккуратно заклеен, а в правом верхнем углу тонким женским почерком короткая надпись: «А. Фигаро».
Фигаро запечатал большой конверт по новой, сунул послание мёртвой девушки за пазуху, и, проверив контуры заклятья Малого Отклонения, развернувшись на каблуках, скрылся в тенях.
Глава 8
Бам! Бам! Ба-а-ам-м-м-м! Три часа ночи. Время на стыке, время, когда вызывают духов земли и изгоняют подъятые нечистым колдовством кладбищенские тени. Лишь три окна во всём городе тускло мерцали: одно на втором этаже дома рядом с жандармерией, и два окошка в мансарде одной из усадьб на каменистом обрыве.
Фигаро достал из саквояжа чёрную коробочку размером с ладонь и прошептал слова кодового заклятья. Коробочка, едва слышно щёлкнув, открылась, явив взору следователя маленькую жемчужину, возлежавшую на бархатной подушечке.
Это был один из амулетов выданный следователю в Особом Отделе: на жемчужину был наложен целый спектр сложнейших поисковых заклятий, выявляющих любые следы враждебного колдовства и сразу же его нейтрализующих. На этот раз Фигаро решил, что излишними не будут никакие предосторожности.
Жемчужина немного полежала на конверте из плотной розовой бумаги, а затем чуть шевельнулась, словно едва заметно пожала плечами. Никаких следов колдовства на конверте не было. Более того: Фигаро был первым колдуном, который вообще прикоснулся к нему.
Следователь спрятал жемчужину назад в коробку, и, достав ножик для писем, вскрыл конверт.
На стол с лёгким шелестом выпал сложенный вдвое лист плотной бумаги с пятнами засохшего клея по углам. Объявление? Нет, афиша.
Не особо большая, но и не слишком маленькая, напечатанная на хорошем станке и на дорогой бумаге. Не аляповатая, но стильная, не кричащая, но привлекающая взгляд, не безразмерный парус, которые ветер и дождь в первые же дни после поклейки превращают в мокрые обрывки, но пропитанная специальным алхимическим составом, отталкивающим влагу и не дающим краскам выцветать на солнце. Дорогая вещица; такое увидишь, скорее, в Столице, нежели в маленьком городке на закраине мира.
Аккуратно, кончиками пальцев всё так же затянутых в чёрные перчатки, Фигаро развернул афишу.
БАМ!
Мгновенный шок был так силён, что сердце в груди следователя дёрнулось лишний раз, вызывая то неприятное чувство удара под дых, что заставляет хватиться за грудь и судорожно втягивать ртом воздух.
15 ИЮЛЯ 1881 ГОДА!
ТОЛЬКО ОДИН ДЕНЬ, ТОЛЬКО ОДИН КОНЦЕРТ!
ОРКЕСТР МЕЛА ГИЛЛЕРА «МАСКАРАД» В СЕБЕРЯНОЙ ПАГОДЕ!
Вашему вниманию будет представлена новая музыкальная программа, по завершению которой зрителей ждёт костюмированный бал!
Первая скрипка – непревзойдённый маэстро Антаксис!
Вторая скрипка – великолепный Лило из Лютеции!
Дирижёр – Луччо Фелини!
Далее мелким шрифтом шёл список менее именитых артистов. Но дело было не в нём.
15 июля 1881 года. В этот день пожар уничтожил концертный зал Серебряной Пагоды и погубил, без малого, двадцать человек. А когда пожар потушили, Серебряная Пагода стала уже другим городом, городом, где никто не совершает преступлений и где все живут дружно и счастливо.
«Что-то произошло в тот день, что-то куда более значимое, чем пожар, и Наташа Филч пыталась мне об этом сказать. Но что? Может, дело в самом дне, как таковом?»
Фигаро достал из саквояжа «Большой астрологический справочник» и нашёл в нём нужную дату, после чего передвинул движущиеся картонные циферблаты в конце книги так, чтобы нужная точка Скрытого Гороскопа совпала с соответствующим ей положением в 1881 году. После этого, открыв указанную страницу, следователь прочёл следующее:
«Четвёртый День первой четверти Третьей Фазы. Также известен как Иероним Сухой. Если в этот день идёт дождь – жди дождливого августа, и наоборот. Завершается Цикл Правителя Мракорта, Хозяина Второй Бездны. Хорошо ворожить на детей, помидоры, и резать амулеты против мух. Зеркальная Звезда в зените, Марс в Тёмном надире, поэтому допускаются некоторые нестабильности при работе стационарных порталов. Поправки: 2 по Восходящему Вектору, три градуса по Лучу Общих напряжений (особенно это касается заклятий снятия боли или электрических манифестаций). Цвет дня – чёрный. Камень дня – аметист»
Ничего. Вообще ничего; 15 июля 1881 года не было Датой Силы, вроде солнцестояний, кануна Дня Чёрного Солнца (бывший День Всех Святых) и тому подобного. В глобальном смысле – абсолютно не сакральный день. Да, возможно, 15 июля было метафизически значимо для Серебряной Пагоды, но рыться в местных архивах для того, чтобы выяснить, что 15 июля 1670 года на городской площади был сожжён какой-нибудь колдун Васька Лютый, проклявший Пагоду до сто второго колена у Фигаро банально не было времени, и Наташа Филч это наверняка понимала. Значит, подсказка где-то здесь, прямо на этом листке бумаги.
На афише, по обе стороны от текста, были два шутливых изображения Арлекина и Пьеро. Арлекин, как водится, облачённый в трико с ромбами, терзал маленькую скрипку, дьявольски ухмыляясь; Пьеро же, размазывая одним из чудовищно длинных рукавов потёки чёрной туши по лицу, прижимал ко рту губную гармошку.
Фигаро раза три полностью перечитал афишу, и не обнаружил ничего, что могло бы хотя бы символизировать подсказку. Он, мягко говоря, не был почитателем музыки – как классической, так и не очень. О, он любил иногда послушать Герре или Шуцберга, мог отличить Жуковского от Фаго, но по концертам следователь не ходил, предпочитая патефон и уютное кресло у камина. Поэтому имена исполнителей, если в них и содержались некие скрытые смыслы, не говорили ему абсолютно ничего.
Следователь перевернул афишу, и, нахмурившись, принялся изучать её обратную сторону. Какое-то время афиша висела на столбе или на доске объявлений, а потом её сняли, и, похоже, использовали как подставку под телефонный аппарат. На обратной стороне афиши много раз расписывали автоматические перья, на неё ставили стаканы с чаем, а один раз посадили большую кляксу ярко-алых чернил. Ещё здесь было записано несколько телефонов: «Булочная Ф.С – 55-0-1», «Парикмах. Френч с 10 до 17, 55-0-30» и тому подобная ерунда.
Он вздохнул, и снова полез в саквояж.