Когда он проходил через залу, дамы с любопытством оглядывались на него, так как Джим был очень хорош собой.
Но Джим не умел легко относиться к любви. Прямо из школы он попал на фронт, и именно там сформировался его характер.
Когда Джим сел за столик, к нему подошла кельнерша, сияя любезной улыбкой.
— Ваша барышня еще не пришла, сэр.
Она в первый раз упомянула о Евнике Уэльдон, и Джиму это было крайне неприятно.
— Барышня, которая иногда пьет со мной вместе чай, — вовсе не моя барышня, — холодно ответил он. Но когда увидел, что задел девушку, добавил шутливо: — Вы имеете в виду свою барышню?
— Извините, пожалуйста, — сказала кельнерша, чертя что-то в записной книжке, чтобы скрыть смущение. — Вам подать то же, что всегда?
— Да, принесите все, как всегда.
В этот момент в дверях показалась девушка, и Джим встал, чтобы приветствовать се.
Она была высокого роста и имела очень элегантный и очаровательный вид, что заставляло мужчин, праздно шатающихся по улице, останавливаться и смотреть ей вслед. Лицо ее напоминало лица мадонн старых мастеров, но смеющиеся глаза и чувственный рот говорили о большой жизнерадостности.
Девушка увидела Джима и пошла ему навстречу с протянутой рукой.
— Я немного опоздала, — сказала она весело. — У нас в ателье была прескучная герцогиня, которую мне пришлось снять в семнадцати различных позах. Она не особенно красива, но Именно с такими больше всего хлопот.
Евника села, сняла перчатки и ответила любезной улыбкой на поклон кельнерши.
— Единственная возможность привлекательно выглядеть для людей с посредственной внешностью — побывать у хорошего фотографа, — сказал Джим.
Евника служила в большом фотографическом ателье на Риджент-стрит. Джим с ней познакомился при особых обстоятельствах в этом же кафе. Занавески окна, у которого она сидела, загорелись. Джим потушил огонь, но получил при этом ожог на руке. Мисс Уэльдон перевязала ему руку.
Если мужчина оказывает женщине услугу, это обычно но ведет к близкому знакомству; но если дело, обстоит наоборот, то, определенно, является первым этапом дружбы.
После этого случая они часто встречались за чаем. Однажды Джим попытался пригласить се в театр, но она отказалась.
— Удачны ли ваши поиски молодой девушки? — спросила Евника, намазывая мармелад на хлеб.
Джим наморщил лоб.
— Мистер Солтер объяснил мне сегодня, что дело мало изменится, даже если я ее найду.
— Однако было бы очень интересно, если бы ребенок оказался жив. Подумали вы об этом?
Он кивнул головой.
— Но нам не следует питать особых иллюзий. Меня больше всего обрадовало бы, если бы вы оказались пропавшей наследницей.
— Это безнадежно. Я — дочь «бедных, но честных родителей, как говорится в нравоучительных рассказах.
— Ваш отец жил в Южной Африке?
— Да, он был музыкантом. Мать я мало помню, но она, кажется, была чудным человеком.
— Где вы родились?
— В Капштадте. Но почему вы стремитесь найти эту давно пропавшую женщину?
— Потому что я не хочу, чтобы этот гнусный тип стал наследником дантоновских миллионов.
Она подняла голову.
— Кто же этот человек? Вы его даже не назвали по имени.
— Его зовут Дигби Грот.
Она смущенно посмотрела на него.
— Что с вами?
— Я вдруг вспомнила, как наш фотограф сказал, что мисс Грот родная сестра Джонатана Дантона, — сказала она медленно.
— Вам знакома семья Гротов?
— Я ее не знаю... во всяком случае, не знаю хорошо, но я получаю место секретаря у госпожи Грот.
— И вы мне об этом ничего не сказали?! — воскликнул он:
Но когда девушка опустила глаза, Джим понял, что допустил бестактность.
— Конечно, — сказал он быстро, — вам совершенно незачем мне это рассказывать, но...
— Я это только сегодня узнала. Мистер Грот пришел к нам фотографироваться, и мать сопровождала его. Они приходили несколько раз, но я на них не обращала внимания. Сегодня мой патрон позвал меня к себе и сказал, что миссис Грот нужна секретарша и что это было бы хорошим местом для меня. Она готова платить пять фунтов в неделю. Мне ничего не придется тратить, так как я буду жить у них на всем готовом.
— Когда миссис Грот решила завести себе секретаршу?
— Этого я не знаю. Почему вы спрашиваете?
— Я видел ее месяц тому назад в нашем бюро. Мистер Солтер посоветовал ей тогда держать секретаря для приведения в порядок корреспонденции. Она отказалась, сказав, что не хочет иметь в доме чужого человека.
— Видно, она изменила свой взгляд на этот счет, — произнесла Евника, улыбаясь.
— Это значит, что мы больше не будем встречаться за чаем. Когда вы приступаете к работе?
— Завтра утром.
Джим вернулся в контору в премрачном настроении. Жизнь ему вдруг показалась скучной и монотонной.
«Ты влюблен, дружище», — сказал он сам себе.
В его обязанности входило ведение дневника. Он нервно начал перелистывать его.
Глава 4
Имя в записной книжке
Письменный стол мистера Солтера обычно содержался в идеальном порядке, но у Солтера была странная привычка засовывать в разные места важные документы. Джим взял со стола два тома Свода законов, чтобы посмотреть, нет ли под ними какой-нибудь деловой бумаги. Маленькая записная книжка лежала между двумя томами, и теперь она упала на стол. Этой книжечки Джим никогда не видел. Открыв ее, он обнаружил, что это календарь за 1901 год. Мистер Солтер писал свои заметки, но писал их по какой-то особенной стенографической системе. И эта книжка была исписана такими же знаками.
Джим перелистывал книжку и удивлялся, как это такой аккуратный человек, как мистер Солтер, оставляет так небрежно на столе записную книжку. Джим знал, что в большом денежном шкафу хранится масса таких книжек. Может быть, адвокат вынул одну, чтобы навести какую-нибудь справку. Знаки эти были китайской грамотой для Джима; только местами встречались в тексте слова, написанные обыкновенными буквами.
Но под «4 июня» была целая заметка, написанная латинским шрифтом. Джим мог приблизительно установить, когда сделана запись. Заметка была написана зелеными чернилами, а 18 месяцев тому назад глазной врач сказал мистеру Солтеру, что ему будет легче читать написанное зелеными чернилами, чем какими-либо другими. Джим прочел это место раньше, чем подумал о том, что не имеет права читать частных заметок своего патрона.
«Месяц исправительного дома в тюрьме Холовея. Освобождена 2 июля. Мэдж Бенсон (имя было подчеркнуто), 14. Памерс Террэс,. Паддингтон. 74, Хайклиф Гардене, Маргейт. Совещалась долго со шкипером «Соси-Велль». След простыл...» Дальше следовали иероглифы.
— Что это может означать? —; пробормотал Джим. — Это, нужно отметить.
Вдруг ему в голову пришла мысль, что он совершает нечестный поступок, но он был до такой степени заинтригован, что поборол в себе это чувство.
Пометка должна была относиться к пропавшей леди Мари. Надо только выяснить, кто была эта Мэдж Бенсон, и зачем упоминалась тюрьма.
Списав все это, Джим направился домой, думая всю дорогу, какие поиски можно было бы предпринять.
Он жил в маленькой квартире в доме, из окон которого можно было видеть весь Риджент-парк. Правда, из окон его собственной квартирки можно было видеть только голые стены других домов, но зато и его квартирная плата была вдвое ниже, чем квартирная плата других жильцов. Его три комнаты обставлены роскошной мебелью: это все, что он мог спасти из отцовского наследства.
Джим поднялся на лифте на четвертый этаж и хотел уже открыть свою квартиру, как вдруг дверь соседней квартиры отворилась. Джим обернулся.
Из квартиры вышла пожилая женщина в платье сестры милосердия. Она кивнула Джиму.
— Как поживает ваша пациентка? — спросил ее Джим.
— Ей теперь хорошо, насколько вообще может быть хорошо такому больному человеку. Она вам очень благодарна за книги, которые вы послали.