Но ему не удалось узнать, уехали ли они действительно этим поездом.
Он вернулся к Солтеру и рассказал ему о результатах.
— Тот факт, что Джей Грот уехала, еще не значит, что наша клиентка тоже покинула Лондон.
— Наша клиентка? — спросил с удивлением Джим.
— Да, наша клиентка. Не забудьте, что мисс Дантон наша клиентка, покуда она мне не поручит передать ее дело другому адвокату.
— Мистер Солтер, когда вы передали состояние Дантона на руки Беннета?
— Сегодня утром, — ответил старик, ничуть нс смутившись.
— Боже мой! Так имения уже в руках Дигби.
—Только временно. Нс запугивайте себя этим и спокойно продолжайте работу. Слышали вы что-нибудь о леди Мари?
— О ком? — спросил удивленно Джим.
— О леди Мари Дантон. Ведь это ваша незнакомка в черном? Я всегда это подозревал, но, когда вы мне рассказали о «синей руке», у меня уже не было сомнений. Видите ли, мой мальчик, — сказал он, хитро подмигнув, — я со своей стороны тоже вел розыски в известном направлении.
— Что же значит «синяя рука»?
— Леди Мари сама вам расскажет об этом. Я не считаю себя вправе выдавать ее тайну. Были ли вы когда-нибудь в красильне, Стил?
— Да.
— Видели вы руки женщин, работающих с индиго?
— Неужели вы хотите сказать, что леди Мари работала в красильне после своего исчезновения?
— Это пусть она сама вам скажет.
Джиму пришлось удовлетвориться этим ответом.
Розыски стали слишком сложными, и Джим нс мог справиться один. Поэтому Солтер нанял еще двух детективов, ранее работавших в Скотланд-Ярде, но потом открывших собственную частную контору. Вечером Солтер и Джим устроили совещание со своими новыми помощниками и посвятили их во все детали дела.
В тот же день Дигби увидел из своего окна бородатого человека, стоявшего у ограды сада и рассматривавшего замечательную архитектуру дома. Дигби хотел понаблюдать за ними, но пришел мистер Беннет и помешал ему. Мистер Беннет, широкоплечий шотландец с рыжими волосами, внушал ему антипатию.
— Итак, мистер Беннет, передал вам Солтер все документы?
— Да, сэр. Я все получил.
— Как вы думаете, не сыграет ли он с нами скверную шутку?
Мистер Беннет холодно посмотрел на Грота.
— Мистер Септимас Солтер замечательный юрист, пользующийся всеобщим уважением. Такие люди трюков не выкидывают.
— Не обижайтесь. Вы думаете, что он вам друг?
— Какие чувства он испытывает ко мне, меня в данный момент нс интересует, — сказал Беннет со своим твердым северным акцентом. — Я только хотел выразить свое мнение о нем. Все бумаги приведены в порядок, и вы можете в любое время продать имения.
— Да. Члены синдиката требуют, чтобы права собственности перешли к ним поскорее. Когда дело может быть закончено?
— Завтра утром. Я предполагаю... что вопрос о наследнице Доротее Дантон окончательно решен?
Дигби улыбнулся.
— Доротея Дантон утонула двадцать лет тому назад и давно уже съедена рыбами.
— Тогда дело решено, — сказал Беннет, вынимая из своего черного портфеля несколько бумаг. — Вам надо подписать четыре документа, а пятый подпишет ваша мать.
Дигби нахмурился.
— Моя мать? Я думал, что это лишнее, и просил нотариуса приготовить доверенность.
— Вам известно, что этой доверенности недостаточно, чтобы приобрести все права па наследство. У вашей матери есть исключительное право на Кепнет-холл, поэтому желательно, чтобы была ее личная подпись, исключающая какие бы то ни было неприятности впоследствии. Мистер Солтер, как опытный юрист, ознакомившись с контрактом, может попросить запротоколировать протест. Он все еще чувствует себя ответственным как адвокат покойного Дантона.
— Что же это значит?
— Этим каждый покупатель предостерегается против покупки. Если потом окажется, что продавец не был правомочен совершать продажу, то убытки несет покупатель: И я думаю, что синдикат не захочет заплатить вам за имения, если будет заявлен официальный протест.
Дигби долго смотрел в окно.
— Хорошо. Я достану подпись матери.
— Она в Париже, насколько мне известно?
— Откуда вы знаете?
— Я сегодня был у мистера Солтера для исполнения последних формальностей, и он упомянул об этом.
Дигби что-то пробормотал про себя.
— Разве необходимо было посещать Солтера? — спросил он гневно.
— Я веду дела по своему усмотрению, — ответил резко Беннет.
Дигби враждебно посмотрел на него и твердо решил по окончании сделки никогда не пользовался услугами этого несимпатичного шотландца. Он ненавидел законы и не любил адвокатов. Он воображал, что осчастливит фирму «Беннет», передав ей это дело, но теперь убедился, что идея о покорном адвокате осталась только мечтой.
— Оставьте мне документ. Я дам его подписать матери.
Вы поедете в Париж?
— Я пошлю его авиапочтой.
Адвокат собрал свои бумаги и положил их обратно в портфель.
— Тогда я вас жду завтра в 12 часов в бюро Нордлэндского синдиката.
— Пожалуйста, опубликуйте в газетах объявление о продаже этого дома.
— Если продавать спешно, то вещь обесценивается. Обстановку вы тоже хотите продать?
Дигби ответил утвердительно.
— У вас есть еще одно имение?
— Его я и хочу продавать.
Когда адвокат ушел, Дигби пошел наверх.
«Теперь мне надо уговорить Евнику быть благоразумной и не поднимать скандала», — сказал он про себя, натягивая перчатки.
Глава 28
Дигби готовится
Дигби совершил неожиданное путешествие на запад. Хороший полководец подготавливает все необходимое для отступления даже во время победоносного продвижения вперед. Дигби всегда смотрел на Кеннет-холл как на убежище в трудную минуту жизни. Кеннет-холл как раз то имение, которое унаследовала его мать и которое могло быть продано только с се согласия. Оно было во владении Гротов уже четырнадцать лет. Посреди мрачного парка находился старый дом. Дигби не помнил, чтобы в нем кто-нибудь жил. Утром он послал в Кеннет-холл свой автомобиль, но сам поехал туда поездом, так как не любил долгих поездок в автомобиле даже по хорошей дороге.
Запыленный автомобиль ждал его у станции. Железнодорожные служащие посмотрели вслед Дигби не очень дружелюбно.
— Это мистер Грот, владелец Кеннет-холла, — сказал привратник станционному смотрителю.
— Да, я его уже видел. Это был скверный день для нашего местечка, когда имение перешло к миссис Грот. Она злая женщина.
Дигби не слышал этого отзыва о своей матери. Ворота, ведущие в имение, были чудом архитектурного искусства в стиле рококо, а сторожевые будки — безобразными строениями времен королевы Виктории. Они двадцать лет пустовали и постепенно разрушались. Сад зарос травой, и дорожек почти нс было видно.
Управляющий поспешил к воротам, чтобы открыть их. Это был хмурый пожилой человек.
— Был тут кто-нибудь, Мастерс? — просил Дигби.
— Нет, сэр. Только пилот прибыл утром. Хорошая вещь — летать. Я наблюдал, как он спускался здесь, в парке.
— Сядьте в автомобиль, — сказал коротко Дигби, которого вовсе не интересовали суждения его слуги о полетах.
Автомобиль проехал длинную аллею и, повернув направо, остановился перед террасой. Красота природы не могла сгладить грустного впечатления, которое производило запустение барского дома. Терраса и перила были почти разрушены, здание тоже пострадало от времени. Двадцать лет здесь не делали ремонта. Крапива росла там, где прежде цвели розы. Но грустная картина не трогала Дигби. Он все это уже видел нс раз и некогда собирался снести старое строение и на его месте построить новое, в современном стиле.
Мастерс открыл большую дверь, ведущую в дом, и последовал за своим господином.
В доме упадок чувствовался еще больше. Когда они вошли в переднюю, услышали как шуршат мыши.
— Водятся крысы?
— Еще бы! Я не могу уничтожить их в своей квартире. А здесь, в восточном флигеле, им числа нет.