17 сентября 1939 года начался «освободительный поход Красной армии» на Западную Украину и Западную Белоруссию, которые тогда входили в состав Польши. 30 ноября СССР начал войну с Финляндией. Исполком Коминтерна разослал компартиям категорические указания поддержать эту войну[49]. Но ни пакт Молотова — Риббентропа, ни война СССР с Финляндией популярностью за границей не пользовались. В глазах многих европейцев Москва выглядела агрессором и союзником Гитлера. Коммунисты, выступившие в ее поддержку, оказались под огнем жесткой критики. КПЮ дисциплинированно поддержала как пакт, так и войну с Финляндией.
Тито в это бурное время в Югославии не было, хотя уже не было и в Москве. Несмотря на все его усилия, официальный мандат от Коминтерна на руководство партией он так и не получил. 23 ноября Секретариат ИККИ заключил, что «чистки» против «оппортунистов» велись недостаточно энергично, партия еще слабо работает в профсоюзах, в селе, плохо идет обучение кадров. Для устранения этих недостатков Тито предстояло снова отправиться в Югославию.
26 ноября Тито выехал поездом в Одессу. Затем — на пароходе в Стамбул. У него в кармане лежал канадский паспорт на имя Спиридона Мекаса, инженера, находившегося в СССР на работе по контракту. Однако возникли неожиданные трудности.
Сотрудники Коминтерна, готовившие для Тито документы, допустили прокол — они не учли, что для граждан Канады необходима въездная виза в Югославию. Тито попросил прислать ему другой паспорт из Югославии, и в Стамбул отправилась 25-летняя словенка Герта Хаас, курьер ЦК КПЮ, будущая гражданская супруга Тито.
Герта родилась в городе Мариборе. Ее отец был немец, а мать словенка. Окончила Высшую коммерческую школу в Загребе, там же начала работать в югославском комсомоле, а также в легальных женских организациях и движении сторонников мира. Вскоре она стала курьером ЦК партии.
С Тито Герта познакомилась летом 1937 года в Париже. Туда она приезжала в составе студенческой делегации, а кроме того, с секретным поручением ЦК — доставляла документы югославских добровольцев, направлявшихся в Испанию. Когда началась их любовная связь — точно неизвестно. По одним данным, еще в Париже, летом 1937 года. Герта стала личным курьером Тито, когда он находился в Югославии в 1938 году. В некоторых сербских современных источниках указывается, что они «сошлись» только в Стамбуле[50]. Из Стамбула Тито писал в Москву своему другу Копиничу: «Она очень добрая и много заботится обо мне. Хочет, чтобы мы обвенчались. Вероятно, так и сделаю, хватит быть неженатым»[51].
Привезенный Гертой паспорт Тито снова забраковал. Когда она возвращалась в Югославию, он вручил ей партийные документы, привезенные им из Москвы, а также просьбу передать ему еще один паспорт. Как рассказывала Герта много лет спустя, некоторые из документов они свернули в тонкие трубочки, положили их в презерватив, который умудрились спрятать в тюбиках с зубной пастой.
В январе 1940 года в Стамбул еще с одним паспортом для Тито прибыл из Загреба сочувствующий коммунистам адвокат Владимир Велебит. Потом из Москвы приехал Копинич, который по решению Коминтерна должен был устроить в Загребе радиоцентр для постоянной связи с Москвой. Тито поручил Велебиту помогать Копиничу, а сам все-таки решил возвращаться в Югославию с канадским паспортом.
Он купил билет первого класса на пароход «Граф Савойский», который шел по маршруту из Неаполя в США. Однако сам, путая следы, поехал в Неаполь поездом, проходившим через Загреб. В Загребе он незаметно вышел из поезда. Это произошло 13 марта 1940 года, и, как вспоминал сам Тито, через несколько дней он прочитал в газетах, что пароход «Граф Савойский» был остановлен в Гибралтаре. Английские власти пытались обнаружить на нем некоего советского шпиона, который направлялся в Канаду[52]. Британские спецслужбы тоже не зря ели свой хлеб. «Но я в то время уже сидел в Загребе», — не без самодовольства говорил Тито.
В Загребе он в очередной раз поменял свою «легенду» — превратился в инженера Славко Бабича. Инженер Бабич жил в фешенебельном районе города со своей молодой женой Марией Шарич (это имя использовала Герта Хаас), прекрасно одевался, носил на левой руке тяжелый перстень, посещал самые модные и дорогие рестораны и разъезжал по городу на небольшом «форде», который был куплен для нужд ЦК КПЮ. Тито органично сливался с буржуазной средой и делал это явно не без удовольствия.
Он наверняка чувствовал себя «на переднем крае» борьбы гораздо лучше, чем «среди своих» в Москве. Здесь все было проще. Не надо было каждый день отчитываться о своих отношениях с товарищами и ждать, пока за тобой придут. А если и возникала такая опасность, то от явных врагов.
49
Цит. по: Байерляйн Б. Предатель — ты, Сталин! Коминтерн и коммунистические партии в начале Второй мировой войны (1939–1941): утраченная солидарность левых сил. М., 2011. С. 218.
52
Josip Broz Tito. Autobiografska kazivanja. Т. 1 Cetinje, Skopje, Beograd, Ljubljana, 1982. S. 222.