Мужчины закончили связывать меня ремнями и подошли к одной из машин. Раньше они не использовали его. У него была небольшая панель управления, но на его прилавке были десятки мигающих цветных огней.
«То, что они сказали тебе, было правдой», - ответила Таня.
"Увижу ли я тебя снова после того, как уйду отсюда?"
Она отвернулась. «Возможно. Все зависит от исхода миссии».
«Я ничего не знаю о миссии», - напомнил я ей.
"Скоро ты будешь знать".
На этот раз они использовали другие приспособления - проволочную металлическую ленту на груди и новый головной убор. Таня проследила, чтобы все было как следует, и вышла из комнаты.
Они выключили свет, и я увидел еще несколько фотографий в темноте. Изображения были даже более реальными, чем те, что я видел тем утром. На этот раз мне не сделали укол, но я знал, что действие утренней дозы еще не полностью исчезло.
Президент появился в комнате. Он шел сквозь толпу, злобно махая руками и улыбаясь. Как только изображение появилось, повязка начала что-то делать со мной. В голове возникло ужасное давление, боль стала почти невыносимой. Пока я смотрел, как движутся изображения, агония усиливалась. Я изо всех сил пытался освободиться, открывая и закрывая рот и прищурившись от боли. Стало только хуже, пока я не подумал, что моя голова вот-вот взорвется. Крик вырвался у меня из горла. Мужчина отделился от толпы и побежал к президенту, размахивая огромным мачете. Лезвие соединилось, обезглавив президента, и его голова полетела в толпу, проливая кровь повсюду. Люди смеялись и смеялись.
Боль исчезла, и я почувствовал только сладкую пустоту физического комфорта. Президент был мертв, и мир был спасен от его тирании.
Я надеялся, что сеанс закончился, но этого не произошло. Еще одна сцена заполнила комнату, когда президент произносил публичную речь. Боль пришла снова, и я уперся в нее, свернувшись внутри, чтобы сопротивляться ей. Но меня это поразило. На этот раз ужасное давление в голове сопровождалось острой болью в груди, как будто у меня случился сердечный приступ. Я слышал свой крик, но боль не проходила. Мужчина наставил пистолет на президента и оторвал выстрелом ему затылок. Боль сразу утихла.
Но снова комната наполнилась изображениями, на этот раз американского вице-президента. Он ехал на черном «Кадиллаке» на официальном параде, и я знал, что президент Венесуэлы ехал впереди него в машине. Вице-президент был в дорогом костюме в тонкую полоску, империалистически жестикулируя толпе. Давление снова пришло, но на этот раз не было сжатия в груди, только ужасная боль в голове. В результате внезапного взрыва дыма и обломков машина вице-президента была уничтожена невидимой бомбой, и все находившиеся в машине погибли. В комнате прогремел второй сильный взрыв, и машина президента Венесуэлы разрушилась. Боль прошла навсегда.
Я рухнул в кресло, когда меня отстегнули и отключили прибор. Рядом со мной был доктор Калинин, но я не видел Тани.
«Худшее уже позади, - сказал он мне.
Когда он закончил слушать меня своим стетоскопом, он помог мне встать со стула и провел по коридору в обычную проекционную комнату. На дальней стене был встроен экран, а в задней части комнаты была будка для проектора.
Калинин вложил мне в руку заряженный «Люгер». Я тупо смотрел на него, все еще онемев от жестокого сеанса. Это был пистолет, из которого я стрелял в своем кошмаре.
«Наркотик уже закончился, - говорил мне Калинин, - и ваша реакция на различные раздражители во время этой части подготовки будет вполне естественной. Вы будете держать пистолет и делать все, что захотите. . "
Я просто смотрел на большой пистолет. Я знал, что это немецкий пистолет, но почему-то ассоциировал его с Соединенными Штатами. Пока я пытался это понять, в комнате потемнело, и фильм начался. Это были настоящие фотографии, вероятно, сделанные в последние пару дней на предконференционных встречах. В фильме был показан президент, идущий по дорожке перед
Паласио де Мирафлорес, рядом с ним американский вице-президент. Вокруг были операторы, и президент небрежно разговаривал со своим американским гостем.
Когда фигуры на экране, казалось, приближались ко мне, в моей груди поднялось непреодолимое чувство ненависти, и я почувствовал тревожное чувство в голове, чувство сильного дискомфорта. Боль усилилась с чувством полного отвращения. Я больше не видел экрана. Идущие ко мне мужчины стали очень реальными. Я поднял пистолет в правой руке и направил его на две фигуры. Я сначала нацелился на президента. Я дрожал от ненависти и боли, и пот тек по моему лбу. Я нажал на курок. Фигуры спокойно шли ко мне. Я был в ярости. Я стрелял из пистолета снова и снова, и на груди президента плотным узором образовывались черные дыры. Через минуту я спустил курок на пустой патронник. Тем не менее две фигуры продолжали приближаться ко мне. Я метнул в них пистолет, а затем в приступе ярости ринулся к ним. Я сильно ударился и тяжело упал на пол.