Загорелся свет, Калинин помог мне подняться. Я задыхался и был истощен. Теперь, когда фильм закончился, боль и гнев ушли из меня.
«Очень хорошо», - слащаво говорил Калинин. "Отлично, вообще-то".
«Я хочу… убраться отсюда», - сказал я ему.
«Хорошо, - сказал он. «Мы не будем нуждаться в вас до сегодняшнего дня, когда у вас будет последняя сессия. Можете вернуться в свою комнату».
Меня отвели обратно в белую комнату с койкой, и я тяжело лег. Казалось, что прошло несколько мучительных бессонных дней с тех пор, как я проснулась тем утром. Я заснул ненадолго. Но на этот раз кошмара не было. Вместо этого мне приснился очень подробный сон о Тане. Она была обнаженной в моих руках. Теплая мягкость ее тела поглотила меня, поглотила меня желанием. Все чувства были разбужены - я слышал ее прекрасный голос и чувствовал опьяняющий аромат ее духов. И на протяжении всего сна, в пылу страсти, она все время говорила мне: «Прости, Ник. Прости, Ник».
Я не мог понять, почему она использует это иностранное имя, но не стал поправлять ее. Меня не волновало, как она меня называла. Ничто не имело значения, кроме горячей, требовательной плоти, извивающейся подо мной.
Я внезапно сел. Я подумал о Тане и ее использовании иностранного имени. Ник. Что это значит? Я мечтал о Люгере, который Калинин воткнул мне в кулак. Пока я лежал там, ожидая, что они приведут меня на заключительную сессию, я подумал, не было ли за последние пару дней чего-то большего, чем я знал, большего, чем говорили мне эти люди. Но они должны были быть законными. Они знали все обо мне, все о моей философии и моей работе с движением. Мы все работали ради одного дела, и я должен был им доверять.
Когда они пришли за мной, они сказали, что сейчас ранний вечер, и меня отпустят через несколько часов после хорошей еды. Меня отвели в ориентационную, но не пристегивали к большому стулу. Вместо этого они попросили меня сесть на обычный стул рядом с Сальгадо. Через некоторое время он ушел, и вошли Таня и Калинин с третьим человеком, русским по имени Олег Димитров.
«Сеньор Димитров тесно сотрудничает с лидером движения», - объяснил мне Калинин.
Я перевел взгляд с мужчин на Таню. Под мышкой она несла пачку бумаг. Она неуверенно мне улыбнулась.
"Мы начнем?" - безлично спросила она.
«Хорошо, - сказал я. "Давайте начнем."
Они придвинули три стула и сели лицом ко мне, мужчины по обе стороны от Тани. Она положила бумаги себе на колени. Димитров пристально смотрел на меня, как бы пытаясь оценить мои сокровенные мысли и чувства.
«Мы просим вас еще раз пройти курс терапии», - сказала Таня. «Тогда ты будешь готов».
Калинин готовил шприц. Он наклонился вперед со стула и сделал мне укол. «На этот раз вы получите только небольшое количество успокаивающего средства, - сказал он, - потому что мы выпустим вас сразу же после окончания сеанса». Жидкость попала в мою вену, он вытащил иглу и прижал ватный диск к крошечной ране.
«Теперь, - сказала Таня своим ровным, тихим голосом, - вы чувствуете себя очень расслабленным и спокойным». Ее голос гудел, лаская мой мозг, и вскоре я оказался в его власти. Я был полностью покорным.
«На этот раз я попрошу вас открыть глаза, но вы не должны выходить из глубокого транса. На счет пять вы откроете глаза, но останетесь в гипнотическом состоянии».
Она медленно считала. Когда она сказала пять, мои глаза открылись. Я переводил взгляд с одного лица на другое. Я прекрасно осознавал все, что меня окружало, но все еще пребывал в состоянии высшей эйфории. Я был полностью расслаблен и знал, что нахожусь в полной власти этого голоса.
"Вы были выбраны для выполнения наиболее важной миссии"
Эта миссия, которую все же предприняла революция, - серьезно сказала Таня. - Послезавтра состоится Каракасская конференция. Будет утренняя и дневная сессия. Будут присутствовать президент Венесуэлы, вице-президент Соединенных Штатов и другие высокопоставленные лица. Конференция состоится во Паласио де Мирафлорес.
«Вы пойдете на дневное заседание непосредственно перед тем, как конференция собирается снова. Вам дадут графин с водой, который вы можете перенести в комнату. Когда конференция возобновится, устройство, спрятанное в графине, убьет всех в этой комнате».
Меня охватила дрожь удовольствия.
«Вы не будете использовать оружие, чтобы убить наших врагов, как вы пытались сделать раньше. Но вы убьете их. Вы понимаете?»