Полковник Каддафи молитвенно сложил на груди руки и негромко произнес, как если бы ночь накануне он провел со звездочетом:
– Есть знаки, что Аллах дарует мусульманам победу в Европе – без оружия, без завоеваний.
– Только не говорите мне, что это за знаки, – улыбнулся Андрей.
– Почему?
– Не хочу, чтобы вы обезоружили меня.
– А-а... – приоткрыл в улыбке губы Каддафи.
– Вы хотели ознакомить меня с каким-то документом?
– Вот он. – Лидер Ливии расположил его точно по центру стола и так, чтобы свет от настольной лампы падал только на одну половину листа – правую; лампа крепилась струбциной тоже с правой стороны. – Британская разведка выставила мне ультиматум: либо я добровольно отдаю власть, либо агенты МИ-6 ликвидируют меня. Этот документ подписан одной буквой – «С».
Рахманов кивнул. Британская служба МИ-6 (MI6 – Military Intelligence, или SIS – Secret Intelligence Service), основанная в 1909 году в качестве иностранного отдела Бюро секретной службы, специализировалась на шпионаже и контрразведке. Первый директор SIS – капитан сэр Джордж Мэнсфилд Смит-Камминг – в корреспонденции обычно подписывался одной буквой «С» (Смит). И это новшество вылилось в традицию: все последующие директора «Сикрет сервис» обозначаются этой буквой. Нынешнего директора звали Трой Морган Смит, что несколько упрощало процедуру «идентификации».
– Текст обращения Смита я получил вчера днем, – продолжил Муаммар Каддафи.
– Вы ответили Смиту?
– Да. Одним словом: «Берегитесь!» Я даже получил уведомление о том, что Смит ознакомился с моим ответом. Его агенты уже в Ливии, среди повстанцев. И тебе, мой преданный друг, нужно отправляться в Лондон. Ливийцы не знают Данию, они не могут ненавидеть Данию. Они знают Англию, и они ненавидят Англию.
Муаммар Каддафи воспроизвел одну из своих фраз, ставшую в ливийской Джамахирии крылатой. В оригинале в ней – ненавидимая Ливией Италия. В равной степени это относилось к Франции и Швейцарии; США в списке полковника заняли четвертую строчку, завоевав «шоколадную» медаль.
– На этом закончим, Андрей. Детали обговоришь с полковником абд-Аллахом. Я не стесняю вас в средствах. Вы воспользуетесь одним из моих незамороженных счетов в европейском банке. Да, и вот еще что. Если вдруг представится такая возможность, скажи директору МИ-6: Каддафи невозможно уничтожить – он в сердцах миллионов ливийцев.
Полковник встал, обошел стол и, обняв Андрея Рахманова, дважды коснулся щекой его щеки.
– У меня к вам просьба.
– Слушаю, – отстранился от него Каддафи.
– Прежде чем отправиться на задание, я хотел бы побывать в Москве.
– Да, да, Москва для тебя – храм...
Андрей, всякий раз отправляясь за рубеж, планировал маршрут через столицу Российской Федерации. Полковник ни разу не спросил: «Если Москва для тебя – храм, то что для тебя Триполи?»
Он дал добро и остался один в каменной «палатке», заглубленной на десять метров, – там, куда его загнали натовские бомбы и крылатые ракеты.
Московская область, 2 апреля
Полковник ГРУ Михаил Большаков, одетый в кожаную куртку и теплые полусапожки, встречал гостя из Ливии в аэропорту «Шереметьево». Обменявшись с ним рукопожатием и общими фразами, он отвез Рахманова на дачу управления, затерявшуюся в зелени Наро-Фоминского района Московской области. Дорогой они разговаривали ни о чем, избегая темы развязанной против Ливии агрессии, – всему свое время. Только на даче, воздух которой был пропитан хвоей, кружащей голову и переполнявшей грудь, они заговорили о деле.
Большаков присвистнул, узнав о секретной миссии Рахманова, и спросил:
– Берешься за это дело?
– А как же? – чисто по-русски ответил Андрей. – Как обычно в таких случаях, я ставлю вас в известность и рассчитываю на ваши рекомендации.
Разрыв Рахманова с военной разведкой не стал болезненным, поскольку был условным: он получал статус двойного агента. Андрей не раз отвечал на вопрос: знает ли о его скользком положении полковник Каддафи? Скорее – да, в лоб он у него не спрашивал. Как ни странно, существование под боком двойного агента было выгодно ливийскому полковнику, и тому было несколько причин. Первая – такой агент имел мощную поддержку со стороны одной из лучших в мире разведок. Вторая причина вытекала из первой: сведения, собранные двойным агентом, концентрировались в одном месте и не могли быть доступны третьим лицам. Проще это выглядело так: агент, получивший задание от своего руководителя, для его выполнения использовал возможности ГРУ, что многократно повышало шансы на успешное завершение операции, и плата за это была оптимальной. Дело в том, что Каддафи слыл приверженцем открытых противостояний. Он не держал в секрете даже кадровые вопросы того или иного центра, спецслужбы, – смотрите и трепещите; он предупреждал противника от опрометчивого шага. И такую политику полковник считал оправданной. Враги, зная его возможности хотя бы в плане прочных уз Ливии с террористическими группировками в Европе, прокручивали эту тему в ситуационных центрах, и готовый результат их вряд ли мог утешить: десятки группировок и сотни агентов-одиночек были готовы по распоряжению ливийского руководства превратить любой европейский город в огромный факел. Займи Каддафи обратную, скрытную позицию, и его империи давно пришел бы конец. Жертвы с обеих сторон исчислялись бы тысячами, но такова суровая реальность нового мира. Во многом благодаря хрущевской тактике: «Мы делаем ракеты, как сосиски!» и «Мы вас похороним!» – полковник держал одну из самых загадочных стран в своих руках.