Другим последствием моего ухода стало то, что Штази в течение нескольких лет после этого задействовала огромные внутренние силы для контроля собственных сотрудников. Только по ГУР сохранились длинные списки лиц, подлежащих проверке, из которых следует, что прослушивание телефонов, установка подслушивающих устройств и почтовый контроль затронули даже руководящий состав разведки. В ответственном за контрразведку Втором главном управлении был даже создан новый отдел «Внутренняя безопасность», HA II/1, прозванный внутри министерства «Придворной капеллой». Прежде за такие вопросы отвечало только Управление кадров и обучения.
Взаимный скепсис привел к тому, что в министерстве стали действовать более осторожно и неоднократно страховали себя. Кроме того, для МГБ значительно труднее стало вербовать новых шпионов на Западе, так как многочисленные публикации и репортажи в средствах массовой информации в связи с моим случаем напугали потенциальных агентов. Они осознали, что, появись в Штази новый перебежчик, их разоблачат. Разведка Штази утратила свою славу надежного бастиона. Кроме того, с новыми завербованными агентами был связан риск того, что они могли сидеть на двух стульях, то есть, быть двойными агентами. Все секретные службы знают, что заполучить двойного агента можно тогда, когда кто‑то, работающий на другой стороне, чувствует, что его заслуги не признают там в достаточной мере, что ему не удается сделать правильную карьеру. Если пообещать такому человеку, что при работе на другую систему его окружат уважением и вниманием, возможно, он даже станет героем, то вербовка, вероятно, будет сравнительно легкой. Напротив, с помощью одних только денег редко можно внедриться в центр вражеской спецслужбы. Лишь после вербовки двойного агента выявляется тогда в большинстве случаев, есть ли у данного лица также необходимая «пригодность к активной шизофрении», как я это однажды назвал.
Федеральная разведывательная служба также просила меня в течение полутора лет интенсивных опросов в Мюнхене, как можно точнее и всеобъемлюще охарактеризовать своих прежних коллег. Позже то же самое делало ЦРУ. Очевидно, они искали ненадежных сотрудников, к которым можно было обратиться и попытаться перевербовать. При этом мне приходилось давать «наводку». В одном случае я даже сам обратился к резиденту за границей. Впрочем, обе западные разведки скрыли от меня в дальнейшем, с кем из этих сотрудников им позже удалось наладить активное сотрудничество. Однако из архивов Штази я узнал, что как минимум в двух случаях предпринимались открытые попытки вербовки, которые были замечены.
Это снова усилило вездесущее недоверие. Даже мой бывший руководитель реферата, принципиальный подполковник Кристиан Штройбель, в момент моего перехода заместитель начальника отдела XIII ГУР, попал в поле зрения контрразведки, как я смог впоследствии прочитать в его досье. Следили не только за ним самим, а за всей семьей, включая дочь, которая как раз училась в Москве и встречалась там с иностранцами из западных стран. В 1986 году, когда вышла моя отредактированная БНД книга «В центре шпионажа», в МГБ тоже начался лихорадочный период. Аналитическо — контрольная группа контрразведки написала по этому поводу 18 ноября 1986 года одиннадцатистраничную совершенно секретную аналитическую записку, в которой в том числе сообщалось: «Вследствие измены Штиллера, а также целенаправленных операций и мероприятий по разработке противнику удалось получить сведения о методах работы, сотрудниках и патриотах МГБ. Следует считаться с тем, что последствия измены Штиллера действуют вплоть до современного времени, и граждане ГДР, которые были названы Штиллером в качестве контактных лиц МГБ и по — прежнему используются как выездные кадры для МГБ, представляют собой потенциальные цели для БНД». Прилагается список с 19 штатными сотрудниками и 23 неофициальными сотрудниками Министерства государственной безопасности, а также 4 официальными контактными лицами в Академии Наук ГДР, которые все еще раз подверглись серьезной проверке с большими издержками. (BStU, MfS, НА II 35 009, Bl. 230–240)
HA II
23.04.79
Обзор состоявшихся арестов, освобождений из тюрьмы, допрошенных и подвергнувшихся расследованию со стороны врага НС, а также проведенных возвращений из оперативной зоны.
Общий итог
— Среди находящихся в тюрьме 12 НС есть 3 НС, которых предатель знал лично (пункты 1, 2 и 5).
Указанные под номерами 7 и 8 контактные лица, хоть и были лично знакомы с предателем, но оперативного сотрудничества с ними у него не было. Сопроводительный список материалов является уликой против НС (пункты 3, 4 и 6). Дела (пункты 9–12) не связаны с предательством, они относятся к Акции «Анмельдунг» («Регистрация»).
— Во всех указанных процессах, за исключением пунктов 2, 9,10 и 11, не следует ожидать суровых наказаний.
— 6 арестованных врагом НС уже снова были освобождены из тюрьмы, в т. ч. в 2 случаях под залог. 1 НС смог избежать ареста путем побега.
— В ходе расследований противником начаты еще 25 дел. Из них 9 НС уже находятся в ГДР. Из оставшихся 16 3 были допрошены противником либо дали показания по делу, один обыск дома не дал результатов.
Об остальных 13 НС противнику известны только псевдонимы (на основе сопроводительного списка материалов). Непосредственной опасности для них нет, предупреждения им переданы.
— По причине непосредственной опасности на основе вывезенного предателем сопроводительного списка материалов 8 НС (пункты 1, 2, 3, 5, 8, 9, 13 и 15) и по другим причинам опасности еще 7 НС (пункты 4, 6, 7,10, 11,12 и 14) были отозваны из оперативной зоны.
С 6 отзывами (пункты 19, 20, 21, 22, 23 и 24) в основном для ФРГ была подведена окончательная черта под Акцией «Анмельдунг».
— Названные западногерманским генеральным федеральным прокурором Ребманном на пресс — конференции цифры в общем и целом совпадают с данным общим подсчетом.
Общий подсчет
12 арестов — из них:
3 лично курировавшихся предателем дела
5 благодаря сопроводительному списку материалов и сведениям, полученным от предателя
4 независимо от предателя (Акция «Анмельдунг»)
6 освобождений из следственной тюрьмы
2 лично курировавшихся предателем дела
3 по сведениям, полученным от предателя
1 дело независимо от предателя (явка за границей)
9 расследований противника
Эти дела не были лично известны предателю. Уликами для них послужили сопроводительный список материалов и дополнительные сведения со стороны предателя.
В 4 случаях начато следствие.
В 8 случаях противник провел допросы.
3 опознанных НС.
По этим делам предатель привез с собой досье или данные по личностям. Начато следствие.
16 разработка противника
Еще не опознанные НС. Все дела разрабатываются противником на основе сопроводительного списка материалов с псевдонимами и описанием поставлявшейся информации. В 11 случаях начато следствие.
24 проведенных отзыва
15 дел в связи с предателем и
9 дел независимо от этого (Акция «Анмельдунг»).
В 10 случаях начато следствие.
70 дел в общей сложности
56 дел связаны с предателем
14 дел независимо от этого — Aкция «Анмельдунг» или явка за границей
Обзор
I. Аресты в оперативной зоне:
1. НС «Штурм» — Арнольд, Герхард, арестован 19.01.79
Дипл. инж., руководитель и владелец консультационной фирмы в сфере электронной обработки данных в Мюнхене.
Переселился под настоящей фамилией в 1960
Член партии с 1964
НС был лично известен предателю, он вел его дело.
От жены стало известно, что «Штурм» нанял себе адвоката. Жена дала понять, что вопрос о возвращении в ГДР пока не стоит на повестке дня, т. к. по заверениям адвоката, дело «Штурма» может окончиться положительно для него.
Проживающий в ГДР шурин «Штурма» поддерживает контакт с его женой.
2. НС «Шпербер» — д — р Доббертин, Рольф, арестован 19.01.79
Научный сотрудник в CNRS, институт Блеза Паскаля
Переселился под настоящей фамилией в 1957