— Я… — начала было Шейла и запнулась — через зал к ним шел Карл фон Дайним. Шейла ошеломленно глядела на него. — Ты? — чуть слышно вымолвила она.
— Я собственной персоной, — отозвался Карл.
— Я знала, что ты признан невиновным, но не думала, что тебя выпустят из лагеря.
— Интернировать меня нет никаких оснований, — покачав головой, ответил Карл. — Прости, Шейла, но я обманывал тебя. Понимаешь, я вовсе не Карл фон Дайним. Мне пришлось принять это имя по ряду соображений. Карл фон Дайним был моим другом. Мы познакомились с ним несколько лет тому назад здесь, в Англии, а перед самой войной возобновили наше знакомство в Германии, куда я ездил… с особым заданием.
— Ты состоял на секретной службе? — спросила Шейла.
— Да. Во время моего пребывания там со мной начали происходить непонятные вещи. Несколько раз я чуть не погиб. Планы мои становились известны, хотя разгадать их сами немцы, конечно, не могли. Я понял, что дело плохо: разложение, выражаясь любимым словечком нацистов, проникло и в то ведомство, где я служил. Меня предавали наши же люди. Мы с Карлом были немного похожи друг на друга (у меня бабушка немка) — поэтому, кстати, меня и направили в Германию. Карл не был нацистом. Он интересовался только своей химией, которой когда-то занимался и я. Незадолго до войны он решил бежать в Англию. Братья его сидели в концлагере, и он думал, что выехать ему будет нелегко, но все трудности, словно по волшебству, разрешились сами собой. Когда Карл рассказал мне об этом, у меня возникли подозрения. С какой стати немецким властям облегчать Карлу отъезд из Германии, если братьев его упрятали в лагерь, да и сам он на заметке из-за своих антинацистских убеждений? Создавалось впечатление, что нацистам почему-то выгодно, чтоб он оказался в Англии. Мы с Карлом жили в одном доме. Однажды, к великому своему горю, я нашел его мертвым в постели: он покончил с собой в минуту депрессии, оставив письмо, которое я прочел и спрятал. Мое собственное положение стало к тому времени совсем уж ненадежным. Поэтому я решил устроить подмену и превратиться в фон Дайнима — это давало мне возможность не только выбраться из Германии, но и узнать, почему нацисты так благосклонно отнеслись к желанию Карла уехать. Я натянул на покойника свой костюм, перенес тело к себе и уложил в постель: я знал, что моя хозяйка наполовину слепа. С документами Карла фон Дайнима я приехал в Англию и отправился по адресу, по которому надлежало явиться покойному — в «Сан-Суси». Все время, что я прожил там, я старательно играл роль Карла. Вскоре я выяснил, что кто-то заранее принял меры, чтобы мне дали работу на химическом заводе. Сначала я думал, что нацисты будут заставлять меня работать на них. Однако со временем мне стало ясно, что моему бедному другу предназначалась совсем другая роль — он должен был стать козлом отпущения. Когда меня взяли на основании сфабрикованных улик, я ничего не рассказал. Мне важно было подольше оставаться Карлом фон Дайнимом — я хотел посмотреть, как развернутся события. Правда всплыла на свет божий всего несколько дней тому назад, когда меня узнал один из наших сотрудников.
— Ты должен был довериться мне, — сказала Шейла.
— Жаль, что ты так считаешь, — мягко ответил он. Взгляды их встретились. Гнев в глазах девушки растаял:
— Да, ты должен был поступить именно так.
— Дорогая… — Он встал. — Пойдем танцевать.
Молодые люди ушли.
Таппенс вздохнула.
— Кстати, — спросила она, — зачем он тогда забрался ко мне в комнату? Это же навело нас на ложный след.
— По-моему, он счел личность миссис Бленкенсоп недостаточно подлинной, — рассмеялся Томми. — Словом, мы подозревали его, а он нас.
Вскоре близнецы вернулись и вместе со своими партнерами уселись за столик. Дерек сказал отцу:
— Рад был узнать, что тебе дали работу.
— А я рада, что маме разрешили перебраться к отцу и тоже подыскали занятие, — вставила Дебора. — Видишь, как она повеселела! Ты там не очень скучала, мама?
— Там было вовсе не скучно, — отозвалась Таппенс.
— Вот и чудесно! — заявила Дебора. — Когда война кончится, я кое-что порасскажу тебе о своей работе. Она, действительно страшно интересная, только совершенно секретная.
— Неужели? — восхитилась Таппенс.
— Еще бы! Летчиком, правда, быть еще интереснее, — ответила Дебора, с завистью взглянув на брата. Дерек встал, его белокурая партнерша тоже.
— Не стоит пропускать танец — я ведь сегодня последний день в отпуске.
— Пошли, Чарлз! — скомандовала Дебора, и обе парочки упорхнули.
«Только бы с ними ничего не случилось! Только бы они уцелели!» — твердила про себя Таппенс.
— Как насчет девочки? — спросил Томми. — Возьмем?
— Ты о Бетти? Ох, Томми, как хорошо, что и ты подумал о том же самом! Мне казалось, что во мне просто говорит материнский инстинкт… Нет, ты серьезно?
— Вполне. Почему бы нам не удочерить ее? Малышка совсем одна на свете, а нам будет приятно видеть, что у нас под боком растет этакое юное существо.
— Ох, Томми!
Таппенс взяла руку мужа и сжала ее.
— Мы всегда хотим одного и того же, — счастливым голосом сказала Таппенс.
— Ты только посмотри на эту парочку! — негромко бросила брату Дебора, поравнявшись с ним. — Они за руки держатся!.. Все-таки ужасно милые у нас старики. Мы просто обязаны быть к ним повнимательнее — им война принесла только скуку.