Рима подошла к двери и посмотрела в глазок, и была удивлена, увидев полицейский значок, который держал гладко выбритый мужчина лет тридцати. Позади него у лысого мужчины был собственный значок, висевший на шнурке у него на шее.
Ближайший к двери мужчина явно видел, как кто-то заглядывал в отверстие, потому что он сказал: «Месье и мадам доктора Халаби, я лейтенант Майкл Аллард из PJ. Со мной стажер лейтенант Антон Фосс. Откройте дверь, чтобы мы могли немного поговорить, с удовольствием».
Рима знала, что судебная полиция — это местные следователи по уголовным делам. Она также знала, что это нехорошо, но не видела способа избежать разговора. Она повернулась к кухне и прошептала Мустафе, чтобы он спрятал пистолет, который он держал под курткой, но она понятия не имела, слышал ли он ее. Не уверенная, она оставила цепочку на двери, но открыла ее. Идея заключалась в том, чтобы поговорить с мужчинами, немного пошуметь при этом и выиграть немного времени.
«Бонжур, месье, чем я могу вам помочь?»
Лейтенант Аллард улыбнулся. «Comme ça». Вот так. Без колебаний он занес ногу и сильно ударил ногой в дверь, разорвав цепочку и отбросив Римму на два метра назад в прихожую.
Второй мужчина промчался мимо первого; Рима увидела в его руке черный пистолет с длинным глушителем, и когда они вошли в гостиную, лысый мужчина налетел плечом на Римму, проходя мимо, отбросив ее назад еще на несколько метров.
Войдя, лейтенант Аллард пинком захлопнул дверь, затем бросился через прихожую, взял ошеломленную Римму за руку и потащил ее вглубь квартиры.
Мустафа влетел в гостиную из кухни с пистолетом, только что вытащенным из-под куртки, с выражением тревоги на лице. Лысый парижский полицейский был всего в трех шагах от него, и он поднимал свое собственное оружие. Оба мужчины были настроены на действия; их близость и взаимное удивление означали, что не было никакой возможности для деэскалации. Фосс выстрелил до того, как его глушитель оказался на уровне груди сирийца, попав сирийцу в голень и заставив его дернуться всем телом в ответ на боль и шум. Второй громкий щелчок раздался из пистолета полицейского, когда пуля попала Мустафе в живот, а третья попала ему в макушку, когда он упал вперед лицом на пол.
Израсходованные патроны из «ЗИГА» Фосса разлетелись по комнате. Кровь свободно стекала с черепа мертвеца, создавая красный ореол на коричневом кафельном полу.
Лейтенант Аллард сильно толкнул Римму вглубь гостиной, толкая ее на диван, на котором она сидела несколько минут назад, разговаривая с американцем. Собственный пистолет Алларда был вынут, но он не был направлен на Риму. Вместо этого он был направлен на коридор, ведущий к остальной части квартиры.
Доктор Тарек Халаби выбежал из зала, прямо на линию огня. На нем были майка и брюки от костюма, и он немедленно подтянулся, поднял пустые руки и стоял там, глядя сверху вниз на свою жену, которая лежала на диване справа от Тарека.
«Нет!» крикнул он. «Не причиняйте ей вреда! Мы дадим вам все, что вы пожелаете!»
Лейтенант Аллард опустил оружие, затем направил его на Риму, жестом приглашая Тарека присоединиться к его жене. Второй полицейский подошел к Мустафе, поднял его пистолет и приставил его к пояснице.
Аллард свободной рукой указал на мертвое тело в дверном проеме кухни с кровавым ореолом вокруг головы. «У этого человека, я уверен, что мы найдем, не было лицензии на ношение огнестрельного оружия во Франции. У нас не было другого выхода, кроме как застрелить его».
Тарек и Рима просто уставились на него в ответ. Тарек спросил: «Чего ты хочешь?»
Аллард выдвинул стул из зоны отдыха, развернул его и сел на него задом наперед. «Нам нужна Бьянка Медина, и прежде чем вы скажете мне, что не знаете, о ком или о чем я говорю, вам нужно понять одну вещь. Мы арестовали Али Сафру, вашего подчиненного в Союзе изгнанников Свободной Сирии. Он сообщил нам о своей слежке за Бьянкой. У нас также есть видеозапись того, как прошлой ночью мужчина, очевидно, нанятый вами, увел ее из отеля. Вы нарушили десятки французских законов в своей операции по похищению людей, и вы оба можете провести остаток своих жизней в тюрьме за свои действия, но мы были бы готовы работать с вами над обвинениями, если вы скажете нам, где содержится Медина».
Тарек сказал: «Вас только двое? Вы думаете, что мы похитили женщину под дулом пистолета, убили пятерых телохранителей и по меньшей мере столько же террористов, и вы и ваш коллега здесь единственные, кто пришел разобраться в этом деле? Вы принимаете нас за дураков?»
Голос Риммы дрогнул, когда она заговорила. «Вы не полицейские. Вы агенты Ахмеда Аззама».
Француз скривился от отвращения, услышав это имя. «Уверяю вас, мой значок является законным. Я здесь просто провожу расследование».
Аллард снял с шеи ремешок своего значка и бросил его Тареку, который теперь сидел на диване рядом со своей женой. «Доверьтесь мне, месье. У меня есть еще офицеры у входной двери, и еще несколько держат периметр вокруг квартала. И проверьте мой значок, если необходимо. Спросите себя… если бы я не был настоящим полицейским, зачем бы я продолжал эту уловку? Почему бы мне просто не прострелить вам колено или вашей жене лоб и не заставить вас предоставить мне информацию?»
Тарек посмотрел на значок, затем на мужчину, стоящего над ним и его женой. Второй мужчина был ближе к кухне, держа пистолет низко опущенной рукой. «Я знаю людей в PJ. Позвольте мне связаться с ними, узнать, тот ли вы, за кого себя выдаете».
Аллард усмехнулся. «Вы не в том положении, чтобы выдвигать встречные требования».
«Тогда мы ничего не скажем, пока вы не отведете нас к Тридцать Шестому», - сказал Тарек. Огромная штаб-квартира PJ находилась по знаменитому адресу Набережная Орфевр, 36, и парижане называли это здание просто «36».
Аллард пожал плечами. «Мы могли бы отправиться в участок… Но время поджимает. Жизнь гражданина Испании, которого похитили вчера вечером, — это все, о чем мы заботимся».
Тарек повторился. «Мы ничего не скажем, пока не будем в участке».
Француз не шевелил ни единым мускулом в течение почти десяти секунд. Затем он медленно улыбнулся и покачал головой. «Нет. Я думаю, мы сделаем это прямо здесь».
Он достал свой телефон, набрал номер и включил функцию громкой связи.
* * *
Корт вышел из продуктового магазина и целенаправленно направился через улицу прямо к четырем полицейским. Дверь в многоквартирный дом, где жили Халаби, была подперта одним из полицейских плантатором, и Корт чертовски надеялся, что четверо мужчин, стоявших там, позволят ему беспрепятственно войти.
Но ему так не повезло. Как только стало ясно, куда он направляется, один из мужчин заговорил с ним по-французски, спросив, живет ли он в этом здании.
Корт остановился в десяти футах от двери, перед четырьмя полицейскими. «Извините, вы говорите по-английски?»