Ватага снова собралась у костра и продолжила обед.
Держа в руках плошку с бульоном из аминореллы, Атаман продолжил лекцию:
– Цветок милостивого дьявола творит чудеса. Он превращает глину в камень, который уже не раскисает от воды. Видишь., это вылеплено из глины и потом закалено в сердцевине цветка. А еще он делает зеленку юраздо вкуснее. Особенно приятно, если она не совсем остыла. Бери, поешь.
Улье взял чашку и отпил глоток.
– Цветок погибает не только от голода, — добавил Рябой. — Его убивает знаешь что? Обыкновенная вода. За ним надо хорошенько присматривать и ухаживать. Да, вот еще что: к нему нельзя прикасаться. А то будут язвы, такие, как от Черной Смерти. Понял?
Улье кивнул, допивая бульон.
– Правда, вкусно? — спросил Атаман.
– Еще как…
– Небось ежели ничего такого не едал, так горячая еленка покажется не хуже простокваши! — не без умысла ввернул Культяпа.
Расценив его намек как шутку, ватага дружно прыснула от хохота.
– Это уж точно! И никакой простокваши не надо! — гоготали урки.
И тут раздался несусветный вопль:
– А?! Что?! Где?! — Из темного угла пещеры к костру метнулся седой старик в изодранной донельзя бахе. — Где простокваша?!
Ватага расхохоталась еще пуще.
– Эге, мигом проснулся, — добродушно пробурчал Атаман. — Успокойся, они шутят. Нет никакой простокваши. Посмотри, вот наш новый брат, его зовут Ул. Гляди и ты, Ул, гляди во все глаза. Такого ты еще не видел и нигде больше не увидишь.
Глаза старика дико блуждали, он тяжело дышал и никак не мог опомниться от возбуждения.
– Смотри, — повторил Атаман. — Так выглядит человек, который очень долго жил. Он утверждает, что раньше его кожа была, как у всех, гладкой, а волосы темными. Кто его знает, может, оно и вправду так.
– Я никогда не вру, — обиделся старик. — Волосы у меня действительно побелели. Вас никого еще нц свете не было, когда они начали белеть. А ты, значит новенький?
– Он герой, — объяснил Рябой. — Он победил штемпа и отнял у него оружие.
– Тц-тц, — восхитился старик. — Герой героем, а ты мне вот что скажи. Ты ел когда-нибудь простоквашу?
– Нет.
– Никогда-никогда?
– Эй, а откуда тебе известно, что такое простоква ша? — поинтересовался Культяпа у Ульса.
– Я и не говорю, что знаю про нее. Я сказал, что не ел ничего такого. Разве я мог есть то, о чем не имею ни малейшего понятия?
– Ее едят только в Башне, — пояснил Атаман. — На ферме есть животные, которые дают молоко. Из него получают такую густую белую жидкость и отвозят в Башню. Это она и есть. Говорят, вкус у нее необыкновенный.
– Да-да! — напыжившись, подтвердил старик. — У нее такой вкус, что никакими словами не опишешь. Куда там ваша зеленка, хотя бы даже и горячая. Я ел простоквашу. Да. Ел!
– Ишь заливает, — послышались реплики вполголоса. — Слышь, ты, Ул, не верь ему. Мало ли что он мелет. У него ум за разум зашел,
– Нет! Я ее ел! Ел! Правда ел! Клянусь садами милостивого дьявола!
Деланные смешки и ропот послышались со всех сторон. Похоже, сцена разыгрывалась не в первый раз и уже доставляла ватаге немало приятных минут.
– Он, конечно, сумасшедший, — шепнул Ульсу Атаман. — Но не совсем. Он умеет считать до трех. И меня этому научил. Так что не все мозги у него набекрень… Где ж ты ее ел, простоквашу эту? — спросил он вслух.
– В Башне, где же еще! Я раньше жил в Башне! Им туда привозят с фермы простоквашу! Там она всегда есть! И я ее ел! Клянусь вам!
– Эй, Простокваша! — взвизгнул кто-то от предвкушаемого удовольствия. — А расскажи-ка нам, как ты мертвецов резал.
– Да-да, — подхватил Атаман, — расскажи всем, что ты делал в Башне. Будь добр.
– Вы опять насмехаться будете.
– Нет, не будем!
– Расскажи, Простокваша!
– Кто будет насмехаться, тому я все ребра пересчитаю! — пообещал Рябой.
– Ладно. Коли так, расскажу. Старик хихикнул и, наставив узловатый палец в Атамана, стал чертить им по воздуху.
– Хи-хи, я резал мертвецов. Вот так, так и еще вот так. Я их резал на кусочки, много-много разных кусочков, и складывал во кучкам. А потом их забирали, чтобы разглядывать.
– Кому ж это и зачем надо разглядывать дохлое мясо? — спросил Культяпа.
– Много ты понимаешь, — пренебрежительно парировал сумасшедший. — У тех, в Башне, есть такая палка, и внутри ее — затвердевшая вода. Сквозь нее рассматривают резаное мясо.
В упоении ватага залилась долго сдерживаемым смехом:
– Это ж придумать надо! Твердая вода!
– Ага, — нимало не смутившись, подтвердил Простокваша. — Твердая и гладкая. Не выливается. Сквозь нее можно видеть. Один раз я попросил, и мне тоже дали посмотреть. Но я ничего не понял. Оно как и не мясо вовсе.
– Ладно, оставим эту тему, — сказал Атаман. — Дальше. Зачем же те, в Башне, заставляли тебя ковыряться в трупах? Чего они ищут?
– Они сравнивают детское мясо с мясом взрослых. Чтобы найти секрет, как жить вечно. Они бы рады были и меня разрезать, чтобы сравнить мое мясо с детским, да я вовремя убежал.
Агеронтон, понял Улье. Агеронтон! Те, в Башне, ищут чудесную сыворотку. Они знают о ее существовании. Невероятно. Исследуют, препарируют трупы. Чудовищная наивность. С тем же успехом можно пытаться получить золото из свинца. Вот так расклад.
Разведчик вдруг подумал о том, что он выглядит едва ли не самым молодым в ватаге. А на деле он прожил в несколько раз больше, чем любой из них. Дети. Какие же они дети. Подумать только. Они же так малы и неразумны… Что они могут познать и обдумать за свой мотыльковый век?.. Почему-то до сих пор это никогда не приходило ему в голову.
– Да неужто в самом деле можно жить вечно? — подзудил Атаман старика. — Брось ты, Простокваша. Быть того не может.
– Они говорят, может. Они говорят, на звездах живут люди. И те, дескать, владеют секретом, как никогда не умирать. Есть такое снадобье, — моргая, неуверенно объяснил Простокваша.
– Сказки! — зевнув, объявил Рябой.
– А оно неплохо бы — жить вечно. Правда? — обратился к присутствующим Атаман, как будто впервые слышал то, что сказал Простокваша.
– Еще чего, — пробурчал Культяпа, видимо подавая давно отточенную и не раз повторявшуюся реплику. — На кой ляд мне вечно спать на охапке сена и жрать одну зеленку? Я уж лучше как-нибудь так, до нормальной смерти доживу.
– Правильно, — согласился Атаман, и его глаза недобро сузились. — Это им, Хранителям, охота вечно жить. У них житуха послаще нашей.
– Простокваша, разве это все? Давай дальше!
– А еще они говорят, что люди могут летать, — продолжал Простокваша торопливо, боясь, что его опять прервут. — Только для этого надо много-много Черной Смерти. Столько, сколько лохам ни в жизнь не собрать. И тогда Башня может полететь, как птица, на любую звезду и завладеть секретом вечной жизни.
– Совсем заврался!
– Эк загибает! Прямо уши вянут… Безумец обиделся. Он пригнулся, оскалился и обвел насмешников вытаращенными глазами.
– Ах так! — прошипел он. — Погодите. Я вас всех разрежу на куски. Будете знать, как издеваться. Всех разрежу, до единого. Вот только засните. Зарежу!
И, провожаемый исступленным смехом ватаги, старик скользнул во тьму, из которой явился.
– Ну, что я тебе говорил? — спросил разведчика Рябой. — Говорил ведь, что увидишь чудеса. На всей равнине не сыщется человека, который прожил столько, сколько Простокваша.
– Несчастный, — тихо промолвил Улье.
– Да. Он там, в Башне, свихнулся. Но, знаешь ли, по-моему, он не лжет, — сказал Атаман, и в его голосе послышался оттенок, с каким говорят о чем-то восхитительном и таинственном. — Он действительно ел простоквашу.
После обеда Рябой уложил Ульса на свою подстилку, а сам сел в изножье.