– А если вдруг зарежет кого?
– Чтоб тебя съели! Нашел кого трусить. Пшел отсюда, не мешай спать.
– Но нельзя же так. За ним нужен присмотр…
– Клянусь последним глазом, сейчас схлопочешь по башке, если не угомонишься. Отвяжись. Я спать хочу.
Одноглазый лег и отвернулся. Почти сразу он начал посапывать.
Простокваша сосредоточенно ворошил головни хворостиной. Улье поднялся с пола и подошел к нему.
– Старик, — позвал разведчик, — что это ты делал только что?
Безумец заморгал в испуге и вдруг хихикнул.
– Я тебя знаю, — вместо ответа заявил он, уставив в Ульса корявый палец. — Ты новичок.
– Да.
– Ты друг Рябого, — продолжал Простокваша. — Рябой хороший.
– Он пропал.
– А знаешь что? Ты когда-нибудь пробовал простоквашу? Нет? А я ее ел. Правда. Клянусь.
– Я верю.
– Веришь? Да ты хороший. Не насмехаешься. Хочешь, я покажу тебе, как разрезают мертвецов?
– Давай в другой раз.
– Когда я жил в Башне, я резал мертвых. Таскал их, резал, вытирал кровь, убирал остатки. Неприятно. — Да уж чего хорошего.
– Зато однажды мне удалось попробовать простоквашу. Те, в Башне, едят ее вдоволь. И вот однажды я увидел, что кто-то оставил недопитую простоквашу на столе. Я сделал целых два глотка. Никто не видел. Веришь?
– Верю.
– Ты хороший человек, — сказал сумасшедший с глубоким вздохом. — Если б ты знал, какой у нее изумительный вкус. Она так и тает во рту — свежая, кисленькая, густая… Не иначе ее едят праведники в подземных садах милостивого дьявола.
Собеседники помолчали.
– Так вот. Я съел два глотка. А потом испугался, что меня накажут, если узнают. Они бы велели меня разрезать на куски. Это ведь нехорошо, когда тебя разрезают?
– Ничего хорошего.
– Вот-вот. Слушай. Я испугался и убежал. Долго ползал в темноте по подземелью. Наконец увидел свет. И пришел сюда. Сначала я думал, что живым попал в подземные сады, где обитают непорочные души. Они сидели вот у этого светлого и горячего куста. Когда я сказал, что я из Башни, меня хотели убить. Потом пожалели. Оставили здесь, чтобы ухаживал за горячим кустом.
– Погоди-погоди, — осторожно начал разведчик, боясь спугнуть проговорившегося безумца. — Говоришь, ты попал в подземелье из Башни?
– Да.
– Каким образом?
– Я испугался. Я очень испугался и забился в самый низ. Потом нашел дырку. Пролез в нее, захлопнул крышку. Там было очень темно, и я обрадовался, что меня не найдут. Пополз в темноте и вдруг провалился. Очень больно ударился. Долго ползал по камням. Думал, умру с голоду. Потом попал сюда, и меня накормили.
– Послушай. Ты не мог бы показать мне путь, по которому пришел?
– Зачем?
– Я хочу добраться до тех, кто в Башне, — зашептал Улье ему на ухо. — Они мои враги.
– Не могу. Я их боюсь, — заморгав, пролепетал Простокваша. — Они кого хочешь велят на куски разрезать.
– Они тебя не тронут, — заверил разведчик. — Ты проводишь меня до Башни и отправишься назад.
В сумбурном уме старика шла борьба между симпатией к Ульсу, страхом и недоверием. Наконец его лоб разгладился, и в глазах мелькнул проблеск разума.
– Хорошо, — сказал он. — Я знаю, ты со звезд. Я все слышал. Я помогу тебе.
Он взял из костра пылающую головню. Улье набрал охапку сухих смолистых веток для факелов. Подойдя к дальнему, темному и полого опускающемуся концу пещеры. Простокваша нагнулся и полез в округлую промоину. Разведчик последовал за ним.
Глава 8 «МЕНЯ ЗОВУТ АОР»
Факел чадил и пылал, озаряя пересохшие русла подземных рек, проточивших в каменной толще лабиринт из тоннелей, пещер и бездонных отвесных шахт. Старик шагал уверенно, не оборачиваясь, и прихрамывающий разведчик едва поспевал за ним.
Дорога шла то вверх, то вниз. Порой приходилось карабкаться по склонам, цепляясь за трещины и известковые наросты.
– Как же ты полз тут в темноте? — удивился Улье.
– Жить хотелось.
– А дорогу назад неужели всю запомнил?
– Нет, я нашел ее потом. Я люблю тут ходить. Красиво. Урки боятся, говорят, где-то тут недалеко чертоги милостивого дьявола. А я не боюсь. Он меня не обижал.
Они шли долго, и ослабевший после болезни разведчик выбился из сил.
– Погоди, — взмолился он, сев на каменный выступ и привалившись к стене.
Старик остановился, зажег новый факел и отбросил догорающий. От охапки осталось всего несколько веток.
– Как же ты найдешь дорогу назад, без света? — обеспокоенно спросил Улье.
– Башня близко. А назад вернусь и в темноте. Не заблужусь. Много тут ходил.
Они помолчали. Улье растирал ноющее колено.
– Когда ты станешь хозяином Башни, — сказал сумасшедший, — ты мне отплатишь добром. Правда?
Разведчик ответил не сразу, обдумывая, что сказать.
– Я не хочу быть хозяином Башни.
– Тогда зачем тебе туда?
– Ты же слышал наш разговор с Атаманом. Я должен спасти людей на звездах. Им грозит гибель.
– А-а. Я думал, ты победишь Башню и накормишь нас всех простоквашей, — убито вымолвил старик.
Улье почувствовал угрызения совести. Он не желал обманывать беднягу. Но и не мог сказать правду, что открытое вмешательство в жизнь карантинных планет запрещается и Галактическая Лига строго карает за нарушение запрета.
– Ладно, — прервал паузу Простокваша. — Пойдем.
По крутому тоннелю они поднялись в обширную сталактитовую пещеру. Множество ноздреватых известковых сосулек свисало с ее свода, навстречу им поднимались бугристые, оплывающие сталагмиты, сплошь и рядом сливаясь воедино. Простокваша уверенно петлял меж толстых желтых колонн, выращенных за тысячелетия мельчайшими каплями воды. Он привел разведчика к широкому, словно дворцовая лестница, каскаду. Отложения известняка ниспадали по его скату застывшей пышной пеной.
Поднявшись наверх, спутники очутились в узком проходе, загроможденном обломками грубой кладки. В этом месте пол разорвала косая трещина, и возведенная строителями Башни перегородка из нетесаных камней обрушилась. Перебравшись через развалины, они попали в скальную пазуху, где идти приходилось согнувшись.
Приземляясь, звездолет разметал рыхлый грунт потоками огня и сел прямо на гранитный массив, который, будучи источен внутри карстовыми водами, не выдержал тяжести и растрескался.
Одна из трещин пересекала низкий потолок пазухи, расширяясь возле стены настолько; что впору пролезть человеку среднего телосложения. Толщина гранита в этом месте не превышала трех локтей.
– Здесь, — объявил Простокваша. Улье выпрямился и дотянулся до верхнего края трещины, за который можно было уцепиться.
– Погоди, человек со звезд, — остановил его сидевший на корточках старик. — Дай руку.
Разведчик нагнулся к нему, протянул ладонь, и Простокваша вложил в нее узкий удлиненный предмет. То был его ланцет.
– На. Пригодится. Разрежь их на куски.
– Зачем? Не надо.
– Возьми-возьми. Хороший. Им любого можно разрезать.
– Нет, оставь себе.
– А как же ты их одолеешь?
– Не беспокойся, справлюсь. Передай Атаману, что я не вернусь. Скажи, пусть не беспокоится. В случае чего я не выдам убежище.
Озаренный зыбким светом факела, воткнутого в узкую трещину на полу, старик смотрел втлаза Ульса. В этом доверчивом взгляде на сей раз не было ничего от безумия.
– На самом деле меня зовут Аор, — произнес он. — Звали Аор. Зови меня Аор. Пожалуйста. Это мое имя.
– Хорошо, Аор. Прощай. Спасибо тебе.
– Прощай. Ты хороший человек. Я вижу. Наверно, если тебя разрезать, внутри будет одно сплошное сердце. Большое-большое, — старик замолчал, подыскивая слова, чтобы выразить распиравшие его чувства. — Другому не поверил бы. Тебе верю.
– Спасибо, Аор, — сглотнув комок в горле, ответил разведчик.
– Удачи тебе, хороший человек.
Улье чуть подпрыгнул и вцепился в край трещины. Подтягиваться было неудобно — тесно, да и пальцы едва-едва не соскальзывали с гранита. Он беспомощно шарил ногой по гладкой стене.