- Стыдливцы еще рядом, гляди в оба глаза, - сказал Боров, когда мы вышли за ворота.
Я не знал, чем могут помочь глаза, если за нами увяжется стыдливец. Но Боров решил продолжить:
- Клянись, что будешь молчать!
- Чего? - не понял я.
- Расскажу тебе кое-что. Но сначала поклянись духами Мороси, что никому не передашь ни слова из сказанного мной!
К счастью, на этот раз личинки беззвучно нашептали правильную формулу.
- Клянусь духами Мороси: Облачником, Стыдливцем и Огнежоркой, что никому ничего не расскажу, - пробубнил я без особого энтузиазма.
- Стыдливца можно убить! - выпалил Боров и тут же принялся озираться: не услышал ли кто. - Стыдливец хорошо видит, и чует добычу даже на другом конце леса, но его можно обмануть, - торопливо продолжил он. - Стыдливец на тебя бежит, а ты стоишь к нему лицом, не трусишь. Видишь - пенек? Вот когда до стыдливца будет, как до этого пенька, делаешь резко в сторону... - Боров прыгнул вбок, вскинул руку с зажатой в ней винтовкой. - Стреляешь в колено на передней лапе! Он заваливается... в панцире открывается щель, и в нее - еще раз! - Боров тряхнул винтовкой. - Понял?
Я почесал затылок, чтоб не показаться слишком умным. Мысленно же я анализировал предложенную тактику. Рациональное зерно в ней имелось. На первый взгляд, все просто. Только не каждый способен проделать этот номер, хладнокровно глядя, как на тебя мчит лесная гадина. И еще - два метких выстрела... Без особой подготовки не обойтись.
- Жить захочешь - поймешь, - так прокомментировал мое молчание Боров.
Главы 5 и 6
Глава пятая
...Меня не покидает мысль, что Тени пришлось пройти каждой тропкой этого леса...
Боги дождливой луны были милостивы к нам: стыдливцев мы не встретили. Следы отрубаев поначалу виднелись отчетливо. Даже я - не охотник и не следопыт - легко находил нужный путь. Налетчики перли, как стадо скота: второпях, наплевав на осторожность. Они старались во что бы то ни стало убраться подальше от деревни Деда, причем - как можно скорее. К полю битвы стягивались стыдливцы, деревенские добивали раненых, а эти мчались напролом, уводя в чащу леса пленниц. Время от времени среди следов, оставленных отрубайскими мокасинами, мелькал маленький, почти детский оттиск рубчатых подошв ботинок Миры. Следов Тины я не различал. Наверное, потому что знахарка, как и отрубаи, обувалась в мокасины.
А потом хлынул ливень, превратив в считанные секунды дорожку под нашими ногами в кисель из бурой грязи.
Дальше меня вел Боров. Какое-то неведомое чутье позволяло ему находить правильный путь. Я мог только убеждаться постфактум, что налетчики прошли здесь до нас: то поломанная ветвь попадется, то прицепившийся к колючкам кустарников клочок шерсти с дикарских одежд.
Мы добрались до Быстривицы: бурной и грязной речонки с руслом в семь-восемь метров шириной. Спустились по глинистому склону к воде, уселись на циновке из свалявшегося тростника под навесом из торчащих наружу заскорузлых корней вечнозеленых берез.
Полминуты - на передых, а затем - вперед.
- Отрубаи спустились ниже и перешли реку на порогах, - пояснил Боров. - А мы перейдем здесь и настигнем сволочей на входе в Гнилой Распадок.
- Ты знаешь, как пойдут отрубаи?
- Еще бы, - хмыкнул Боров. - Наши с ними не первый год воюют... Ты к чему это клонишь, Странный? - вдруг спохватился он. - Тут один тоже ошивался со странным видом. Как в морду получил, так сразу заговорил по-нашему...
- Кстати, - я поморщился. - А зачем бить-то было?
- Затем! - насупился Боров.
- Скажи толком, Бор!
Он нехотя пояснил:
- Если кто-то надел наши тряпки, это еще не значит, что он стал лесным человеком. Для железноголовых лесные люди - на одно лицо. Но мы-то своего отличим от чужака, пусть он хоть сто одежек из шкур напялит. Спрашивается, зачем чужаку выдавать себя за лесного человека? Учинить в городе железноголовых какую-то дрянь, чтоб вина пала на лесные племена? Заслан вынюхивать что-то? Потому и врезал для начала...
- Ну, и что же ты думаешь обо мне теперь? - поинтересовался я.
Боров сплюнул, шмыгнул носом.
- Хорош отдыхать. Идти надо.
Мы выбрались под утихающий дождь. Грязно-желтый поток Быстривицы нес всяческий мусор и трупы мелких животных. Вокруг торчащих из воды ветвей и коряг бурлила пена. Я внутренне содрогнулся, представив, что сейчас придется влезть по пояс в эту дрянь. Но делать было нечего. Вперед - так вперед.
- Что, похоже на жижонку? - оскалился Боров и шагнул в поток первым. Я поглядел, как он осторожно ступает, подняв винтовку над головой, затем сделал первый шаг в Быстривицу.