Эти люди были разбросаны едва ли не по всей населенной части Дождя. Их еще нужно было найти. Пока я не знал, какую роль они играли в жизни Крогиуса. Это тоже предстояло выяснить...
...Рядом что-то зашипело, мое тело среагировало само собой.
Прыжок в сторону, кувырок через голову, и вот я снова на ногах, готовый душить неведомого врага голыми руками.
Шипящее нечто походило на змею, выбирающуюся из норы. Я ждал, а оно все лезло и лезло - длинный блестящий гофрированный шланг с наконечником, напоминающим букет увядших роз. Сморщенные бутоны пульсировали, по очереди втягивая и выпуская воздух. Или уже не воздух? Во всяком случае, к запаху болотной зелени и прели добавились ароматы парфюма. Шланг-букет признаков агрессии не проявлял, но я поспешил убраться с его дороги, мало ли.
С этого мгновения я сосредоточенно продвигался вперед, гоня посторонние мысли прочь. Дождь - мир, под завязку набитый сюрпризами. Далеко не все из них приятные. Все-таки технологии Сверчков не были рассчитаны на человека. И как знать, может эта «парфюмерия» для нас страшнее фосгена?
Ливень то стихал, то усиливался. Бриарей поднялся над горизонтом и потускнел. Стало темнее, хотя ночь катилась к рассвету. Оба Рога маячили совсем близко. По сухой местности я бы добрался до них в два счета, но здесь приходилось петлять и шарахаться от неведомой дряни, вылезающей из болота, и попробуй, разбери - животное это, растение или наследие Сверчков.
...Я добрался до Левого Рога, когда солнце уже простреливало болотистую низменность холодными утренними лучами. Скалы желтели, как слоновая кость. Левый Рог был с изъяном, широкие трещины покрывали его от кривой верхушки до основания. Если бы не пронизывающая сырость, карабкаться на него было бы сущим удовольствием.
Местность к северу от леса, в котором я начал путь, оказалась как на ладони. Я увидел, что болотистая равнина постепенно переходит в плоскогорье, и что на северо-востоке плоскогорье рассекается волнистым лезвием реки. Река - это здорово. Если бы еще нашлось какое-нибудь плавсредство... Впрочем, сначала - схрон.
Схрон обнаружился у самого подножия в глубокой выемке. От дождевой воды его защищал скальный козырек. Замаскирован тайник был великолепно. Я узнал руку Тени: Дэн был мастером на такие дела. Поднатужась, я выволок из выемки пластиковый контейнер. Поколдовал с цифровым замком, поднял крышку.
Та-ак... карабин, патронташ, мачете, консервы. Бинокль. Рюкзак. А в рюкзаке...
Я недоуменно хмыкнул и почесал в мокром затылке. Вместо добротной амуниции охотника из пограничного городка в рюкзаке обнаружились какие-то лохмотья. Собственно - та же городская одежда, но рваная и на размер больше. Как будто ее украли или сняли с убитого. Второе - вернее.
Сидя голым задом на скользком валуне, я смотрел на тряпки, которые оставил Крогиус. Я не верил в небрежность Тени. Если он заложил в схрон эту рванину, значит, считал, что так нужно. В конце концов, это Дэн кое-чего добился на Дожде, а я здесь пока никто, и начинать мне придется с самой низкой социальной ступени, постепенно поднимаясь все выше и выше.
Я напялил тряпье, вскрыл первую подвернувшуюся под руку консервную банку. Внутри оказалось тушеное мясо с местными аналогом бобов. Не слишком вкусно, но питательно, что было главным в моем положении. Набив желудок, я попил дождевой воды, которая скопилась в углублении в камне. И приступил к самообразованию.
Личинки - кожистые кругляши, запакованные в белесые шелковые коконы - хранились в специальном контейнере. Дэн называл его кладкой. Тень уверял, что личинки - продукт биотехнологий Сверчков. Как бы там ни было, эти создания - их можно было назвать симбионтами - обладали способностью запоминать и передавать информацию. Нужно было только, чтобы они оказались у человека в брюхе.
Один за другим, словно пилюли, я глотал кругляши, запивая их дождевой водой.
Ливень перешел в морось, а затем вдруг иссяк. Тучи отползли к востоку и сгрудились там, будто овцы. Исполинский шар Бриарея стал похож на обсосанный леденец. Солнце подкатилось к зениту. Стало пригревать. От камней повалил пар. А я все сидел, впитывая фрагменты памяти Дэна Крогиуса, и чужой мир с каждой минутой становился понятнее и ближе.
Гигант Бриарей здешние жители называли Жнецом. Эту обширную низменность - Роговым болотом. Саму луну горожане - жители Страны-под-Солнцем - именовали Дождем, а дикари из разных племен - то Мокретью, то Моросью, то Морошей. И еще некие скиллы, о которых Дэну мало что удалось узнать, величали ее Мзгой.
Я озирался, как человек, который только что проснулся: едва ли не каждая былинка на болоте получила свое имя, назначение и смысл. И когда в отдалении промчалась стая голенастых существ, взмахивающих громадными радужными крыльями, я не испытал ни малейшей тревоги, ведь стрекуны - всего лишь насекомые, питающиеся нектаром болотного багряника...