Не успел я и руки поднять, как этот боров одним ударом отправил меня в нокаут.
Глава вторая
Тень исчез с Навигационной Карты, будто тумблером щелкнули....
Пока Колченогий дремал, а Седобородый разводил бездымный костерок, Боров решил развлечься с девчонкой. Он сграбастал Миру в охапку, шумно и слюняво поцеловал в губы, потом - зарылся лицом в ее воротник, словно собрался перегрызть девице сонную артерию.
Мира захихикала, попыталась освободиться, да не тут-то было. Тогда она кивнула в мою сторону:
- Погоди! Ну, Бор! Этот же смотрит!
Боров повернул ко мне красную, потную рожу:
- Пусть знает, кто на Морошке - мужчина.
Девица снова прыснула, затем ответила на поцелуй Борова. Ее маленькая ладонь легла на небритую, покрытую шрамами от оспы щеку Бора.
Я откинулся спиной на обжитый разноцветными лишайниками ствол дерева, - стало мягко, почти как на диване. Посмотрел вверх.
Тучи сочились ледяной моросью. Сквозь разрывы в сине-серой пелене виднелся полосатый бок Бриарея. Плыл по небу лучистый кристалл дальней луны под названием Снег. Поверхность Снега отражала девяносто девять процентов света местного солнца.
Сквозь толстую подстилку палой листвы ощущалось, как сотрясается земля, отзываясь на приливное воздействие Бриарея и дюжины его лун.
Седобородый развел костер. Протянул к огню грязные, мозолистые руки. Трубчатые волокна, извлеченные из-под коры путникового дерева, были сухи, и сгорали моментально, превращаясь в дышащие жаром угли. Колченогий проснулся, с прищуром посмотрел на меня, поправил кобуру и передвинулся ближе к теплу. Боров попытался развязать кожаный корсет Миры, но все-таки получил отпор. Впрочем, девица куснула Бора за волосатое ухо, обещая тем самым, что в свое время он получит сполна удовольствия и ласки.
Смогли бы эти полудикие люди прикончить Тень?
Наверное.
Дождь не терпел неженок. Его обитатели привыкли сражаться, без разницы - друг с другом или же с дикой природой, они не терялись перед лицом любой опасности. Они не останавливаются ни перед чем на пути к цели.
Шерстни, бредуны, стыдливцы... Самый грозный хищник на Дожде - это человек, пришелец с далекой Земли.
- Бор, Мира! - позвал громким шепотом Седобородый. - Хорош обжиматься! Где клубни?
Боров с неохотой оставил девчонку в покое. Подошел к лежащим под деревом рюкзакам. Открыл свой, принялся в нем копался. Достал потертую флягу, свинтил крышку и припал к горлышку. Долго остужал разгоряченное нутро, кряхтя и дергая кадыком. Мира в это время глядела почему-то на меня. На ее щеках горел стыдливый румянец, а в глазах блестели задорные искорки.
Утолив жажду, Боров выудил из рюкзака с десяток крупных, потрескавшихся от переизбытка влаги клубней, похожих на картофелины. Запустил их, посвистывая, словно это были авиабомбы, в костер. К нижним ветвям путникового дерева взметнулся рой искорок.
- Переправы на Быстривице больше нет, - сказал Колченогий, почесывая впалую грудь, - дадим крюка через Пылеглота.
- О как! - потер ладони Седобородый. - Давно не ходил тем путем-дорожкой.
- Да хорошо все там, спокойно, - ответил ему Колченогий. - Пылеглотов мы перерезали, как стрекунов.
- Хвастло! - проворчал сквозь зубы Боров. - Сам-то хром с тех пор... на охоту взять нельзя. Все зверье слышит твое шарканье.
- Так бодливый стрекун попался, - без обиды проговорил Колченогий. - Битый час наконечник из колена доставали. Повезло, что жертвенный камень был еще теплым. У Козевича нашелся хлебушек. Ребята раскрошили краюху во славу Молчаливым, так у меня кость и срослась. Криво косо, правда, но в деревню вернулся на своих двух. А случись такое вдали от жертвенного камня? На Подлецах или в Зимоводске? Оттяпали бы ногу по самые яйца, и сдох бы давно. Никто не вспомнил бы, как меня зовут.
- Как тебя зовут? - на той же ноте спросил Седобородый.
- Стыдливец тебя заманай! - отозвался Колченогий.
- Ловчее надо быть, чтоб стрелы в ноги не втыкались, - заметил, вальяжно развалившись, Боров.
Седобородый и Колченогий посмотрели на него, как на таракана.
- Молод ты еще, Бор, - процедил Седобородый. - С бабами ловко у тебя выходит, этого не отнять.
- Повидал бы с наше, - согласился Колченогий, потирая раненное колено. - Не говорил бы почем зря.
- Я и не говорю почем зря, - Боров оскалился. - С пылеглотами не воевал, да. Руду дробил в то время для железноголовых. Потому что откупились мною и другими пацанами из деревни... И если бы мы сами не свалили с рудников, никто бы не почесался нам помочь. А с железноголовыми биться - это не то же самое, что с пылеглотами. И если кто-то желает мне укоротить язык... - Боров похлопал по голенищу сапога, за которым он хранил нож. - То пусть попробует. Я с радостью погляжу, как брызжечка станет разлетаться.