Выбрать главу

На завтрак были голени стрекунов в кисло-сладком соусе. Тина готовила отменно. Она сидела за столом напротив меня, водрузив на него локти и устроив подбородок на ладонях, и с явным удовольствием наблюдала, как я уплетаю ее снедь.

В моем понимании, это была почти идиллия. Но такие, как я, не рождены для идиллий.   

- Ты сильна не только в акушерстве, - заметил я.

- Пустяки, - не без кокетства отмахнулась Тина. - Главное - с какими травами тушить мясо... Волнуешься перед встречей со старейшинами?

- Нет, - признался я и отодвинул опустевшую тарелку. - Спасибо.

- Ты вообще когда-нибудь волнуешься?

- Да, - мне хотелось рассказать про чувства, которые я испытал, вернувшись после битвы с отрубаями и не обнаружив ее в хижине. Но я не умел говорить о таких вещах вслух. И не имел, наверное, права. 

Тина кивнула.

- Я так и знала.

Старая брусчатка вела, петляя по склонам, вниз. Хижины скилл, разбросанные группками, отделялись друг от друга живописными нагромождениями скал или рощ свечных деревьев. На юге темнело серо-синее море. Свет солнца смешивался со светом Бриарея, рождая на волнах блики цвета червленого золота. Вдалеке, распластавшись по линии горизонта, темнела громада острова Целеста.

Было не холодно и не жарко. Свежий ветер пах йодом и пряной листвой субтропических деревьев. Вершины скрывались под похожими на меховые шапки облаками; перевал терялся в тумане.

Два стреножника, которые патрулировали улицу в разных направлениях, склонили луковичные утолщения, венчавшие их, завидев нас с Тиной. Горные бредуны - крылатые пародии на людей - сидели на окрестных скалах плечом к плечу. Эти чешуйчатые демоны, как и стреножники, предано служили скиллам. Вообще, на улицах поселения, кроме нас с Тиной, не было ни одного скилла или человека. Складывалось впечатление, будто обитатели покинули поселок, и теперь здесь правят хищники Дождя. Отчасти, так оно и было. Охотники охотились, строители строили, учителя учили, а совята - впитывали знания; каждый занимался своим делом. И только мы с Тиной выпадали из общей картины.

Детеныш стреножника, который был всего лишь на голову выше меня, заступил нам дорогу. Луковица тела раскрылась, наружу выпростались гладкие, люминесцирующие щупальца. Тина шагнула вперед; щупальца стреножника пошли волнами перед ее лицом. Люминесцентное свечение то гасло, то набирало силу. Я понял, что наблюдаю своеобразный акт коммуникации.

- Кро авус этнот! - громко проговорила Тина.

Щупальца втянулись в бледно-розовое, сочащееся бесцветной слизью устьице; луковица с влажным шелестом захлопнулась. Юный стреножник побежал прочь, цокая по брусчатке покрытыми хитином лапами.

- Что это было? - полюбопытствовал я.

- Оно сообщило, что старейшины нас ждут, - ответила скилла. - Прибавим шагу!

Но торопиться отчаянно не хотелось. Пока я дышал благодатной смесью горного, лестного и морского воздуха. На собрании старейшин мне опять предстоит ощутить гнилостный душок обмана. А как же иначе... Без моего любимого коктейля из вранья и предательства не обойдется. Не хотелось портить впечатление об этом райском местечке. И еще, я не был уверен, что Тина будет на моей стороне. Скорее всего, сейчас утекали последние минуты, когда мы можем пройтись вот так - под руку, как пусть не официальные, но любящие друг друга супруги.

Дом старейшин располагался на отшибе. Вокруг него громоздились заросли кустарника, из которых торчали увитые местным плющом скалы и заостренные верхушки свечных деревьев. Арочные двери дома - пузатого термитника с глянцево блестящими боками и четырьмя башенками, расположенными симметрично, словно ножки стола, - были распахнуты. На крыльце стоял, облокотившись на перила, пожилой скилл и курил трубку. Волосы вокруг глаз этого скилла росли настолько густо, что я усомнился, способен ли он видеть. Одежду скилл носил вполне городскую: куртку-штормовку, под которой белела сорочка, брюки из темного сукна и горные ботинки.

- Эн таро акрот, Шон! - поздоровалась Тина.

- Эн таро ас, Тина, - отозвался, не выпуская чубука из зубов, скилл.

Насколько я понял, язык Сверчков был для скилл, как для землян - мертвая латынь, и они не использовали его без надобности. Ритуальные фразы; приветствия, которые свидетельствовали о принадлежности этих существ к одному роду, почище пуха вокруг глаз; приказы, чтобы управлять тварями дикими и свирепыми... которые на поверку оказывались не такими уж дикими и совсем не свирепыми. В генах биоконструкций, созданных сгинувшими повелителями Галактики, был заложен механизм подчинения голосовым командам. Нужно было лишь знать эти команды. И скиллы знали. То ли от Молчаливых, которые время от времени шептали фразы на древнем языке. А может, от лесных бредунов, которые как попугаи, бормотали бесперечь нечто непонятное.