- Диментий был мне вместо отца! - зарыдала Мира, потрясая винтовкой. - За что вы так?..
- Всех бы стыдливец соком заплевал. Сама знаешь, - буркнул Боров. А затем подошел ко мне и потребовал: - Повернись! Живо! Прокляты, видно, мы из-за тебя...
Он перерезал веревки на моих руках. Пихнул между лопаток.
- Беги! Ступай!
Я обернулся. Наверное, на моем лице было удивление.
- Давай-давай, - поторопил Боров. - Беги через леса в свои странные края. А то ведь пристрелит.
Мира никого не могла пристрелить. Он плакала, прислонившись к арке и спрятав лицо в ладонях. Карабин валялся у ее ног.
Седобородый больше не кричал. Наигравшись, стыдливец принялся насыщать всю дюжину внешних желудков. Отсутствовало в земной биологии существо, с которым можно было сравнить самое мерзкое чудовище здешних лесов.
Я стал осматриваться. На вздымающихся навстречу снегопаду менгирах были грубо вырезаны гротескные лица. Большие миндалевидные глаза... едва намеченные носы... узкие и прямые щели ртов. Эти художества принадлежали уже людям: первым поколениям поселенцев.
Древние камни располагались хаотически. По крайней мере - мне так показалось. Ни один не стоял прямо, каждый заваливался туда, куда ему хотелось.
Молчаливые, - подсказали мне воспоминания Тени.
Когда-то здесь жило племя пылеглотов. От племени осталось только название, которым нарекли это место. И тусклые рисунки, нанесенные охрой на внутренней части кривых арок. Пылеглотов вырезали жители деревни, в которую меня собирались привести.
Я заметил, что среди плюща, обвивающего очередную арку, что-то шевелится. Что-то черное, маслянисто блестящее...
Ага, а вот жертвенный камень, о котором я слышал от попутчиков. Кто-то тщательно очищал его от ползучей и вьющейся растительности. Из какого он минерала - мне не разобрать. Несомненно, очень твердый, желтовато-розовый, с красными прожилками.
Идеальный круг с углублением посредине. В углублении поблескивает что-то металлическое.
Кормушка!.. Сейчас посмотрим, какие птицы к ней слетаются.
Я вернулся к Бору и Мире. Не обращая внимания на их гневные выкрики и жесты - они отгоняли меня, словно досадное насекомое, - подхватил рюкзак. Попался, кстати, рюкзак из схрона. Но он уже был настолько грязен и потрепан, что не отличался от хламья, которым пользовались дикари. Я нашел сухарь, остальное мне пока было не нужно.
- Ты чего удумал? - заревел Боров. - Проклятый! Уходи! - он увидел, что я направляюсь к жертвенному камню и вообще взбеленился: - Не смей гневить Молчаливых! Хватит бед на наши головы!
Он схватил меня за плечо. Крепкая, сильная лапа... Жалко было такую ломать. Поэтому я просто швырнул Борова через бедро. Быть может, такая демонстрация силы - непозволительная роскошь, но меня достал этот самоуверенный болван.
- Тебе ведь не о чем просить у Молчаливых! - чуть не плача забубнил тот. - Ты даже не говоришь ничего...
Сухарь легко раскрошился. Я рассыпал крошки вокруг углубления в жертвенном камне. В углублении вскипела черная масса.
Действующий технологический узел Сверчков!
До этого момента я видел нечто подобное только в Лаборатории Джантации, ведь Навигационная Карта - единственный артефакт цивилизации Сверчков на Земле. Правда, Карта - нечто иное... Призраки и Карта - одно целое. Можно сказать, что мы и есть Навигационная Карта, мы ее живые эффекторы. Когда Тень погиб, пиктограмма, обозначающая его, исчезла с Карты, будто кто-то щелкнул тумблером...
Черная масса - это наниты. Крошечные механизмы, слой которых скрывается под почвой Дождя. Только в речных обрывах они были давно дохлые, а здесь - активные.
Накинулись на крошки, точно оголодали...
Боров поднялся. Прихрамывая, отступил к арке, из-за которой выглядывала Мира.
Наниты струились по жертвенному камню, образуя то спирали, то кольца. Потом гадание на кофейной гуще закончилось, наниты собрались в десяток тонких, полупрозрачных башенок. Послышался шепот, и я невольно завертел головой: казалось, что это говорят идолы. Молчаливые, но не молчащие...
Естественно, слов было не разобрать. И этот язык не слышал никто из землян, за исключением, наверное, Дэна Крогиуса.
Потом шепот стих. Наниты снова растеклись по камню, еще секунда-другая - и они исчезли в углублении.
Я повернулся к Борову.
- Я не проклят. Вы сами прогневили духов, встав у меня на пути. Благодарите Молчаливых за то, что они сегодня снисходительны к вам!
Бор и Мира смотрели на меня, выпучив глаза.
Прекрасно, немного чудес не помешает. «Странный заговорил! Он - избранник Молчаливых!» И тому подобная ерунда.